Генрих IV. Часть первая. Акт III. Сцена 3. Трактир «Кабанья голова» в Истчипе. (Шекспир)

Трактир «Кабанья голова» в Истчипе.
Входят Фальстаф и Бардольф.

Не правда ли, Бардольф, после нашего последнего дела я стал постыдным образом сдавать? Разве я не таю? Разве я не сохну? Кожа обвисла на мне, как широкое платье на старой бабе. Я сморщился, как печеное яблоко. Нет, надо мне покаяться, да поскорей, пока я еще на человека похож, а то я могу совсем впасть в уныние, и тогда у меня не хватит сил на покаяние. Будь я стручком перца, будь я клячей в пивоварне, если я не позабыл. как выглядит внутри церковь... Компания, дурная компания — вот что меня сгубило.

Сэр Джон, вы так расстраиваетесь, что, верно, не долго протянете.

Да, так оно и есть. Ну спой мне какую-нибудь похабную песенку, развесели меня. У меня были самые благородные наклонности, какие подобают дворянину: я был в меру добродетелен, божился редко, играл в кости не чаще семи раз в неделю, ходил в непотребные дома не чаще одного раза в четверть часа, возвращал долги раза три или четыре, жил хорошо, держался в границах. А теперь я живу беспорядочно и вышел из всяких границ.

Да, вы так растолстели, сэр Джон, что вышли из всяких границ. Вы стали безграничны, сэр Джон.

Исправь свою рожу, тогда и я исправлю свою жизнь. Ты у нас адмиральский корабль с фонарем на корме, а фонарь этот — твой собственный нос. Ты — Рыцарь Пламенеющего Факела.

Моя наружность, сэр Джон, нам ничем не мешает.

Напротив, готов поклясться, она мне на пользу, как многим — вид черепа или memento mori^[*]. Всякий раз, когда я смотрю на твою физиономию, я вспоминаю об адском пламени и о богаче, который при жизни всегда одевался в пурпур^[*], ведь он там в своем одеянии так и пылает, так и пылает!.. Если бы в тебе было хоть на грош добродетели, я бы стал клясться твоей физиономией; я говорил бы: «Клянусь этим пламенным ангелом!» Но ты человек отпетый, и, если бы не это пламя на твоей физиономии, ты был бы исчадием тьмы кромешной. Пусть деньги станут сором, если я не принял тебя за блуждающий огонек или за огненный шар в ту ночь, когда ты бегал по Гедсхилу и ловил моего коня. Да, ты беспрерывное факельное шествие, вечный фейерверк! Я сберег добрую тысячу марок на свечах и факелах, таскаясь с тобой по ночам из трактира в трактир. Зато ты выпил на мой счет столько хересу, что он обошелся мне дороже, чем все свечи, будь они куплены в самой дорогой лавке в Европе. Вот уже добрых тридцать три года, как я поддерживаю огонь в этой саламандре^[*], — да вознаградит меня бог за это!

Черт побери! Хотел бы я, чтобы мое лицо оказалось у вас в брюхе!

Эх, сэр Джон! Что такое вы говорите, сэр Джон! Неужто вы думаете, что я стану держать у себя в доме воров? Уж я обыскивала, уж я допрашивала вместе с мужем каждого слугу, каждого мальчишку, каждую служанку; и десятой доли волоска до сих пор не пропадало в нашем доме.

Врешь ты, хозяйка! Бардольф здесь брился и потерял немало полос. Я готов поклясться, что у меня обчистили карманы. Молчи. баба, молчи!

Это я-то баба? Как бы не так! Чтоб тебе провалиться! Истинный бог, меня сроду никто так не обзывал в моем доме!

Нет, сэр Джон, вы не знаете меня, сэр Джон. А я вас знаю, сэр Джон. Вы задолжали мне, сэр Джон, а теперь затеваете ссору, чтобы увильнуть от расплаты. Я купила вам дюжину рубашек, чтобы было вам чем тело прикрыть.

Из холста, из дрянного холста. Я отдал их женам булочников, и они понаделали из них себе сита.

Нет, говорю вам как честная женщина: это было настоящее голландское полотно по восемь шиллингов за локоть. Кроме того, вы мне должны, сэр Джон, за еду и за питье, да еще я вам дала взаймы двадцать четыре фунта.

Он тоже пользовался всем этим, — пусть он и платит.

Он — нищий? Ну погляди на его лицо. Кто же и богат, как не он? Пусть начеканят монет из его носа, из его щек. Не стану я платить ни гроша. Ты, кажется, принимаешь меня за желторотого птенца? Нельзя спокойно вздремнуть у тебя в трактире, мигом обчистят карманы! У меня пропал дедовский перстень с печатью, который стоит сорок марок.

Господи Иисусе! Принц говорил при мне, уж не знаю, сколько раз, что перстень этот — медный.

Что такое? Твой принц болван и прохвост! Тысяча чертей! Скажи он это при мне, я бы его избил, как собаку.

(Идет навстречу им, приложив к губам дубинку, как флейту.)

Ну что, дружок? Так вот куда дует ветер, черт возьми. Неужто всем нам придется маршировать?

Что скажешь, миссис Куикли? Как поживает твой муж? Он мне по душе — честный малый.

Вчера вечером я вздремнул здесь за ковром, и у меня обчистили карманы. Этот трактир стал непотребным домом, здесь карманы обчищают.

Поверишь ли, Хел? Три или четыре билета по сорок фунтов каждый и дедовский перстень с печатью.

То же самое и я ему говорила, милорд, да еще сказала, что слыхала об этом от вашей милости; а он, милорд, сквернослов этакий, обозвал вас гнусными словами, да еще грозился вас поколотить.

Не быть мне честной, правдивой женщиной, ежели это неправда.

Честности в тебе не больше, чем сока в сушеном черносливе; правдивости не больше, чем в затравленной лисе; а что до твоей женственности, то девка Марианна^[*] в сравнении с тобой — жена пристава. Пошла вон, тварь, пошла!

Никакая я не тварь, так и знай! Я жена честного человека, а ты, хотя и зовешься рыцарем, а сущий подлец, ежели смеешь так обзывать меня.

А вот ты, хоть и зовешься женщиной, а сущее животное, ежели смеешь мне перечить.

Потому, что она ни рыба ни мясо, и мужчина даже не знает, с какой стороны к ней подступиться.

Ты сущий клеветник, ежели смеешь так говорить: ты и всякий другой мужчина отлично знаете, с какой стороны ко мне подступиться. Ах ты, мерзавец этакий!

Ты права, хозяйка, он на тебя жестоко клевещет.

Он и на вас клевещет, милорд; он говорил на этих днях, что вы ему задолжали тысячу фунтов.

Тысячу фунтов, Хел? Нет, целый миллион! Ведь твоя любовь стоит миллиона, а ты мне должен свою любовь.

И еще, милорд, он обозвал вас болваном и грозился вас поколотить.

Ну да, если он скажет, будто перстень у меня медный.

Я и говорю: он медный. А ну-ка, посмеешь ли ты исполнить свою угрозу?

Знаешь, Хел, будь ты обыкновенным человеком, я бы посмел; но, поскольку ты принц, я боюсь тебя, как боюсь рычащего львенка.

Как льва, надо бояться самого короля. Или, ты думаешь, я стану тебя бояться, как твоего отца? Ну нет, лопни мой пояс, если стану.

О, если бы это случилось, брюхо отвисло бы у тебя до самых колен. Ах, негодяй, у тебя в утробе нет места ни для верности, ни для правды, ни для честности — она вся набита кишками да потрохами. Обвинять честную женщину в том, что она обчистила тебе карманы! Ах ты, ублюдок, бесстыжий разбухший мерзавец! Назови меня подлецом, если у тебя в карманах было хоть что-нибудь, кроме трактирных счетов, адресов публичных домов да грошового леденца от одышки. Ничего, кроме этой дряни, там не было. И все-таки ты стоишь на своем и не хочешь отказаться от своей лжи! И тебе не стыдно?

Послушай, Хел, ты ведь знаешь, что Адам пал в дни невинности. Как же не пасть бедному Джеку Фальстафу в наш порочный век? Ты видишь, плоти у меня больше, чем у других людей, а потому и слабости у меня больше. — Так ты признаешься, что обчистил мои карманы?

Хозяйка, я прощаю тебе. Ступай приготовь поскорее завтрак. Люби мужа, присматривай за прислугой, ублажай гостей. Ты должна признать, что я всегда готов выслушать разумные доводы. Видишь, я уже успокоился. Как, опять? Уходи, ради бога!

О мой драгоценный ростбиф, я, как всегда, твой ангел-хранитель. Деньги возвращены пострадавшим.

Не люблю я, когда возвращают деньги: только двойная работа.

Теперь я помирился с отцом и могу делать все что хочу.

Я предпочел бы служить в кавалерии. Где бы мне разыскать ловкого грабителя, славного вора лет этак двадцати двух? Мне чертовски нужны деньги. Благодарение богу, эти мятежники не трогают никого, кроме порядочных людей. Честь и слава им за это!

Вот это письмо доставь моему брату, принцу Джону Ланкастерскому, а другое — лорду Уэстморленду.

Джек, жди меня завтра в Темпль-Холле, в два часа.

Там ты свое получишь назначенье,
Приказ и деньги на снабженье войск.
Страна в огне. Высоко враг парит.
Ему иль нам паденье предстоит.

(Уходит.)

Фальстаф

Отменные слона! Прекрасный мир! —
Эй, завтрак! Барабаном стань, трактир!

(Уходит.)

← 9 стр. Генрих IV. Часть первая 11 стр. →
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Всего 19 страниц

© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2025. Произведения русской и зарубежной классической литературы бесплатно, полностью и без регистрации.
Обратная связь

СЦЕНА 3