«Все бешеней буря, все злее и злей,
Ты крепче прижмися к груди моей».
— «О милый, милый, небес не гневи,
Ах, время ли думать о грешной любви!»
— «Мне сладок сей бури порывистый глас,
На ложе любви он баюкает нас».
— «О вспомни про море, про бедных пловцов,
Господь милосердный, будь бедным покров!»
— «Пусть там, на раздолье, гуляет волна,
В сей мирный приют не ворвется она».
— «О милый, умолкни, о милый, молчи,
Ты знаешь, кто на море в этой ночи?!»
И голос стенящий дрожал на устах,
И оба, недвижны, молчали впотьмах.
Гроза приутихла, ветер затих,
Лишь маятник слышен часов стенных —
Но оба, недвижны, молчали впотьмах,
Над ними лежал таинственный страх…
Вдруг с треском ужасным рассыпался гром,
И дрогнул в основах потрясшийся дом.
Вопль детский раздался, отчаян и дик,
И кинулась мать на младенческий крик.
Но в детский покой лишь вбежала она,
Вдруг грянулась об пол, всех чувств лишена.
Под молнийным блеском, раздвинувшим мглу,
Тень мужа над люлькой сидела в углу!
Между 1831 и апрелем 1836
НСт. 1926. — Печ. по автографу ЦГАЛИ. Имея в виду балладный характер ст-ния, не типичный для лирики Тютчева, Г. И. Чулков предположил, что оно переводное. Но иностранный источник ст-ния до сих пор не установлен. Р. Лэйн считает, что оно написано под влиянием одного эпизода из повести А. А. Бестужева-Марлинского «Фрегат „Надежда“» (см.: Лэйн. С. 51–53).
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2025. Произведения русской и зарубежной классической литературы бесплатно, полностью и без регистрации.
Обратная связь