Народная былина (для детей).
Как во славном, вольном Новгороде жил Садко-купец, гусляр-певец.
Ничего то у него не было: не владел он силушкой богатырскою, не славился он ратною удалью молодецкою, не было у Садко ни коня-скакуна, королевны-жены, золотой казны, друзей-недругов.
Только имел Садко гусли звонкие.
Ах, и играл же Садко на тех, на звонких гуслях!
Старики столетние ту игру без слез не слушают, буйны молодцы лихой удалью разгораются, красна девица словно зоренька от песен Садко заалеется, а народ честной, лишь заслышит Садко, вслед за ним спешит, — гуслей звонких, песен сладких не наслушается.
Только гуслями и живет Садко, а случалося — и не день, не два! — что сидит Садко и без хлебушка.
Заскучал раз Садко, вышел с гуслями вон из города, сел на бережке Ильмень-озера.
Ветер ласково шуршит травушкой, зарей алою небо вспыхнуло, Ильмень-озеро разгулялося: вслед волна за волной серебром бежит, с тихим рокотом в берег плещется.
Заиграл Садко. Да так жалобно, словно пташечка в клетке пленная.
Звонким серебром гусли звонкие в голубой выси разливаются, тихим стоном песнь тоскливая на-земь падает, нежным жемчугом по волнам седым рассыпается.
А из волн Ильменя глядит-слушает сам подводный царь: голова его пеной убрана, лицо зеленью подернуто.
— Ну и мил ты мне через игру твою, — молвил молодцу сам подводный царь, — ты иди теперь назад в Новгород, на пути к нему корабли плывут, едут к вам купцы заморские, бейся с ними на большой заклад, что поймаешь ты в Ильмень-озере, рыбки красные с золотыми перьями. А опосле сосчитаемся...
Молвил царь и ухнул в озеро.
Идет — видит Садко корабли плывут, парусами все унизаны, борты красками расписаны, сплошь уставлены товарами, посреди — с купцами-барами.
Садко гусельки настраивал, на кораблик к купцам хаживал, пел им песнь о горькой долюшке, еще пел о вольной волюшке, звонки гусли перстами пошевеливал, лихим гоголем по коврикам похаживал.
Дивились на Садко заморские купцы. А Садко в ответ речь такую вел:
— Ой вы купчики-голубчики, не дивитесь на меня, на добра молодца, то-ли еще знает мое сердце, то-ли ведает. Не завидую я вашему богатству несметному, кораблям шелковыми парусами убранным, дорогими коврами устланным, мешкам золота, мехам, жемчугу. Подороже я имею богачество: мне покорно Ильмень-озеро. Кто из вас торговать горазд, пусть побьется со мною о большой заклад: как закину я в Ильмень-озеро невод шел-ковый, уловлю в нем рыбы красные с золотыми перьями.
— Э-эх, гусляр Садко, разоврался ты, — молвил ласково молодой купец, — ну закинь ты невод шелковый в Ильмень-озеро. Сколько выловишь рыб с золотыми перьями, столько и получишь за них кораблей с товарами. А не вытащишь: — гусли звончаты и ты вместе сам идешь к нам служить на забавушку.
Сам сказал купец ухмыляется, а Садко гневом распаляется. Он закидывает невод шелковый, на самое дно Ильмень-озера.
Все к борту корабля столпилися, взором в волны устремилися, вдруг блеснули, словно молнии, три рыбины с золотыми перьями.
И получил Садко три корабля, полные товарами.
Едет Садко в края заморские те товары расторговывать.
Вот распродал, морем синим возвращается, гонит в Новгород семь корабликов, все товаром нагруженные. Море синее тихо плещется, чайки резвые в нем купаются, паруса шелковые надуваются.
Вдруг корабль Садко встал, как вкопанный, все идут — бегут, а он не движется, паруса на мачтах, как тряпки полощутся.
Знать подводный царь просит выкупа.
И велел Садко купец, гусляр-певец, бросить в море бочку серебра.
А кораблик все не движется!
Бросил в море Садко бочку золота,
А кораблик все не движется!
Просит выкупа злой подводный царь людской жертвою.
А кому самому от добра умирать нужда? — И молчит Садко.
— Видно грех какой учинил кто из нас, — так гадает челядь корабельная.
Никто грешником не откликнулся. Порешили тогда бросить жеребий: чей потонет тому в море быть.
Все выбрали жеребья равные, лишь купец Садко взял перо пуховое.
Но случилося чудо пречудесное: все-то жеребья сверху плавают, лишь пуховое перо на дно кануло.
Осерчал Садко, повелел он здесь переметать заново:
— Чей поверх волны жребий плавать начнет, тот на дне морском свою смерть найдет!
Все то выбрали жеребья равные, только Садко купец, гусляр-певец, выбрал с мыслию лукавою палицу железную — трехпудовую.
Но случилось чудо пречудесное: все то жеребья липовы-легкие все пошли ко дну, а палица трехпудовая, словно перышко поверх плавает.
Догадался Садко, молодой купец, гусляр-певец, что зовет его сосчитаться к себе подводный царь.
Делать нечего. Попрощался Садко с своей челядью корабельною, наказал поклониться до сырой земли славному городу Новгороду, велел подать себе доску дубовую, захватил гусли звончаты, да и метнулся в пучину морскую бездонную, к самому царю подводному.
И как только метнулся он, закипело море синее, море синее волнистое, заходило белыми гривами, задрожали мачты высокие, затрепались, надулись паруса шелковые, полетел корабль вслед за товарищами, птицей вольною, белой лебедью.
А Садко-купец, гусляр-певец очутился на дне морского царя подводного. Что ни шаг то чуда пречудесные, всюду плавают девы прелестные, по жемчужному полу тенью касаются, в луче солнышка резвятся красавицы.
Улыбнулась, глядя на купца-Садко, царица подводная, а подводный царь, заприметив Садко, распалился лютой яростью, почему он долго не шел, его не слушался.
Видит Садко, что дело хуже некуда. Тут берется он за гусли звонкие, шевелит пальцами струны серебряные, заиграл песню веселую.
Умиряется у царя подводного сердце гневное, разглаживаются на его лице морщины грозные, подрагивают его суставы морского зеленью налитые, начинает он приплясывать вместо ног хвостами рыбьими, говорит Садко слово ласково:
— Вот, спасибо тебе, Садко, за твою игру, разогрел ты кровь мою рыбью, холодную!
А сам пляшет не напляшется.
Подошла к Садко царица подводная, зашептала ему тихо на ухо:
Ах, Садко, Садко, желанный гость, хоть играешь ты очень весело, а скажу тебе: кому сладко, а кому — плакать хочется. Ты уйми свою игру чудесную, расплясался наш подводный царь не к добру, не в мерушку. Когда пляшет он, море бурное ходит волнами, плещет на берег, кораблей топит видимо-невидимо. Пропадут и твои кораблики.
Как ударил тогда о камень Садко гусли звончаты, оборвал струны серебряны, и тотчас впал в непробудный сон.
Очнулся Садко на берегу Ильмень-озера, а кораблики его подходят к городу Новгороду.
Разгрузил Садко корабли, распродал товар и зажил себе припеваючи.
Только не пел он, уже не играл на гуслях звончатых.
Через них он себе добро нажил.
Через золото — расколол, разбил.
И с тех пор в славном Новгороде петь — играть стало некому.
Всяк радел только о своей долюшке.
Позабыли о былой вольной волюшке.
Молодцам — удальцам быль Садко не певал.
Вольным Новгород был — вскоре Новгород пал.
Вл. Майстрах
Конец
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024
Обратная связь