в которой объясняется, кто были привидения, высекшие донну Родригец и исщипавшие Дон-Кихота, и рассказывается о прибытии пажа в деревню Санчо Панцы с письмами к его жене.
Сид Гамет Бен-Энгели, как добросовестный и точный собиратель всех атомов этой правдивой истории, говорит, что в тот момент, когда донна Родригец выходила из своей комнаты, другая дуэнья, спавшая рядом, услыхала, что она куда-то идет. Любопытная, как все женщины в мире, она захотела узнать, куда может идти ночью её подруга, и последовала потихоньку за нею. Увидав, что донна Родригец вошла к Дон-Кихоту, вторая дуэнья побежала доложить об этом герцогине. Последняя сообщила узнанную новость мужу и попросила у него позволения пойти вместе с Альтизидорой послушать, о чем будет говорить старая дуэнья с их гостем. Герцог согласился, и любопытные женщины на цыпочках прокрались к двери Дон-Кихота и стали там подслушивать. Услыхав, что донна Родригец так дурно о ней отзывается, Альтизидора вскипела гневом; в не меньшее негодование пришла и герцогиня, когда дуэнья выболтала рыцарю тайну относительно её фонтанелей. Не будучи в состоянии сдержать своего бешенства, обе красавицы бросились в комнату рыцаря и, благодаря наступившему мраку, вследствие того, что донна Родригец уронила свечу, они, в виде незримых призраков, произвели с донной Родригец и рыцарем известную читателю расправу. Отомстив за свое оскорбленное тщеславие, герцогиня и Альтизидора удалились, не будучи узнанными. Герцогиня все рассказала герцогу, который хохотал до упада, представляя себе положение высеченной дуэньи и бедного рыцаря, которому досталось еще хуже.
Между тем молодой веселый и ловкий паж, посланный герцогиней к Терезе Панца с письмом и узлом от мужа, а также письмом и коралловым ожерельем от самой герцогини, благополучно прибыл в место назначения. Въехав в деревню, он спросил у женщин, полоскавших белье в речке, где живет Тереза Панца, жена Санчо Панцы, оруженосца рыцаря Дон-Кихота Ламанчского.
— Тереза Панца — моя мать, а Санчо Панца — мой отец, — крикнула одна молодая девушка.
— Так отведите меня к вашей матери, — сказал паж. — Я привез ей письмо и подарок от вашего отца.
— Пожалуйте, сеньор, — ответила девушка и, бросив свое белье на руки одной из подруг, босоногая и растрепанная, побежала вдоль по улице. — Вот наш дом, — проговорила она, добежав до конца деревни и указывая на дом, — Мать очень вам обрадуется, потому что она давно уже ждет известий от отца.
— Зато я и привез вам такое известие, лучше которого быть не может, — заметил паж.
Девушка вскочила на крыльцо и крикнула во весь голос:
— Мать, иди-ка сюда! К тебе приехал сеньор с письмом от отца и разными вещами!
Дверь отворилась, и на крыльцо вышла Тереза Панца, с веретеном в руках. Одетая в короткую коричневую саржевую юбку и в такой же корсаж, из-под которого виднелись пышные белые рукава рубашки, она, несмотря на свои сорок лет, выглядела еще довольно приятною женщиной. Видно было, что она вполне здоровая, сильная и привыкшая к работе крестьянка.
— Что ты так кричишь, дочка?.. Кто этот сеньор? — спросила она, с изумлением оглядывая красивого пажа, молодцевато сидевшего на превосходной лошади из герцогской конюшни.
— Я — покорнейший слуга донны Тереза Панца, — ответил паж, спрыгнув на землю. Подойдя к Терезе и опускаясь на колени, он прибавил: — Позвольте поцеловать руку законной и единственной супруги губернатора острова Баратории, дона Санчо Панцы.
— Встаньте, ради Бога, сеньор! — вскричала Тереза. — Я вовсе не донна, я простая крестьянка, жена странствующего оруженосца, а не губернатора.
— Ваша милость, — сказал паж, — вы теперь изволите быть именно тем, чем я назвал вас. В доказательство верности моих слов прошу вас прочитать вот это письмо и получить этот подарок.
С этими словами он достал из кармана бархатный футляр, вынул из него коралловое ожерелье и надел его Терезе на шею.
— Это письмо и ожерелье от светлейшей герцогини, моей госпожи, а вот и другое письмо — от сеньора губернатора, вашего супруга, — продолжал он, с низким поклоном передавая пакет.
Тереза и дочь её остолбенели от изумления и восторга при виде прекрасного подарка и слыша слова красивого пажа. Девушка опомнилась первая и радостно воскликнула:
— Я уверена, что все это устроено сеньором Дон-Кихотом! Кто же больше, как не он, мог дать отцу губернаторство, которое он столько раз ему обещал?
— Вы угадали, — сказал паж: — ваш отец получил губернаторство, действительно, благодаря стараниям сеньора Дон-Кихота, как вы увидите из этого письма.
— Прочтите, пожалуйста, мне оба письма, добрый сеньор, — попросила Тереза. — Я умею прясть и делать все нужное по хозяйству, но грамоте не знаю.
— С удовольствием, — проговорил паж.
Тереза ввела радостного вестника в дом, усадила на первое место и велела дочери дать его лошади корму и напоить ее.
Сначала паж прочитал письмо Санчо, уже известное читателю, а потом и письмо герцогини. Последнее письмо было следующего содержания:
«Друг мой, Тереза! Прекрасные качества души и ума вашего мужа заставили меня просить моего супруга, герцога, сделать его губернатором одного из своих островов. Просьба моя была исполнена, и ваш муж губернаторствует на славу, что меня чрезвычайно радует. Я несчетное число раз благодарила Небо за то, что оно помогло нам сделать такой удачный выбор. Надо вам сказать, что очень трудно найти хорошего губернатора, а ваш муж, как нам доносят, оказался таким прекрасным правителем, каких мало. Посылаю вам, моя милая, коралловое ожерелье с золотыми застежками. Придет время, когда мы увидим и узнаем друг друга, тогда может случиться и еще много хорошего. Поцелуйте от меня вашу дочь Санчику, и скажите ей, чтобы она приехала сюда. Я намерена так пристроить ее, как она и во сне не видала. Говорят, у вас в деревне есть крупные сладкие желуди; пришлите мне, пожалуйста, немного. Мне приятно будет получить их именно из ваших рук. Напишите мне побольше о вашем здоровье и о том, как вам живется. Если вам нужно что-нибудь — скажите!
Любящий вас друг герцогиня».
— Боже мой, что за добрая дама! — воскликнула Тереза, прослушав письмо. — Какая она простая и милая. Вот с какими дамами я желала бы век вековать, а не с женами наших гидальго, которые воображают, что к ним и ветер не смеет прикоснуться, потому что они дворянки. Идут мимо тебя, фу-ты, ну-ты, подняв носы кверху и точно не видя никого, кто ниже их как будто боятся ослепнуть, если взглянут на нашего брата! А эта герцогиня меня запросто называет другом и пишет ко мне, как равная к равной. Да вознесет ее за это Бог превыше самой высокой колокольни в Ламанче!.. Сладких желудей я ей пошлю не немножко, а целый короб, и таких крупных, что все сбегутся смотреть на них, как на редкость... Санчика! — позвала она в окно дочь. — Оставь лошадь в конюшне и иди сюда. Свари яичек, нарежь побольше сала, подай хлеба и луку. Надо угостить дорогого гостя на славу. Он так пригож и такие привез нам радостные вести, что стоит этого. А я побегу к соседкам рассказать о нашем счастии, чтоб они знали, как на нас оглянулся Господь. Забегу кстати к священнику и к цирюльнику... они всегда были добрыми друзьями твоего отца.
— Я сделаю все, что ты велишь, мать, — сказала Санчика, — только отдай мне половину этого ожерелья. Госпожа герцогиня едва ли такая дура, чтобы стала посылать его одной тебе.
— Оно все твое, — ответила мать. — Ты только позволь мне поносить его несколько дней на шее, чтобы сердце мое могло всласть нарадоваться на эту прелесть.
— В узле, который у меня в чемодане, есть кое-что не менее хорошее, — произнес паж. — В нем завязано платье из самого тонкого сукна, которое губернатор всего один раз надевал на охоту, а теперь посылает его вам и сеньорите Санчике.
— Да здравствует на тысячу лет и тот, кто послал, и тот, кто привез нам это платье! — воскликнула Тереза. — Если им мало тысячи лет, то я готова прибавить и вторую тысячу!
После этого она поспешила из дому с ожерельем на шее и письмами в руках. Она то перебирала пальцами красивое ожерелье, то барабанила ими по письмам, всячески стараясь обратить на себя внимание. Встретив священника и Самсона Караско, она стала приплясывать перед ними и приговаривать:
— Хорошо тому жить, кому Бог ворожит!.. А у нас теперь остров, данный нам в вековечное владение... Пусть-ка теперь ко мне сунется самая важная госпожа гидальго, я так ее огорошу, что она и своих не узнает!
— Что с тобой, Тереза? — спросила, с удивлением священник. — Что это за бумаги у тебя в руках и чему ты так радуешься?
— Чему я радуюсь?! — вскричала Тереза. — А тому, что вот у меня письма от герцогинь и губернаторов, что мне прислали дорогое коралловое ожерелье и что я теперь стала губернаторшей!
— Бог тебя знает, что ты болтаешь, — заметил бакалавр. — Мы ничего не понимаем.
— Вот из этого все поймете, — сказала Тереза, подавая священнику письма.
Священник прочел их вслух и обменялся взглядом изумления с Самсоном. На вопрос последнего, кто доставил ей письма, Тереза ответила, что если ему и священнику угодно знать это, то пусть они войдут к ней в дом. Там они увидят прекрасного как архангел пажа, присланного к ней герцогиней с письмами, ожерельем и другим, еще более дорогим, подарком.
Священник снял с Терезы ожерелье, посмотрел кораллы и застежки, и, убедившись, что те и другие настоящие, совсем растерялся от удивления.
— Клянусь моей рясой, — воскликнул он, — я не знаю, что подумать и сказать!.. С одной стороны я вижу золото и кораллы, а с другой — читаю, что герцогиня просит прислать желудей; одно с другим не вяжется.
— Да, это что-то очень странное, — сказал бакалавр. — Пойдемте и посмотрим на того, кто привез эти письма, и расспросим его по подробнее обо всем.
Священник и бакалавр отправились к Терезе, где и застали пажа, беседующего с Санчикой, жарившей ему яичницу с салом. Красота и костюм пажа сразу расположили к нему пришедших. Поздоровавшись с ним, Самсон попросил его рассказать, как поживают Дон-Кихот и Санчо.
— Хотя мы, — добавил бакалавр, — и читали письма Санчо и герцогини, но не поняли, о каком острове они в них пишут. Насколько нам известно, все острова в Средиземном море принадлежат королю, а в частных владениях не состоят. Впрочем, может быть, дело идет о каком-нибудь острове в другом море?
— Что сеньор Санчо Панца, действительно, сделался губернатором — в этом не может быть никакого сомнения, — сказал паж; — но управляет ли он островом или чем другим — этого я не знаю. Я слышал только, что у него под командой находится больше тысячи человек. А если светлейшая герцогиня просит желудей, в этом нет ничего удивительного. Она иногда просит у своих простых соседок одолжить ей гребень для расчесывания волос. Наши знатные аррагонские дамы не такие чопорные и надутые, как кастильские, и держат себя очень просто.
— Скажите, пожалуйста, — обратилась Санчика к пажу, — носит ли мой отец панталоны в обтяжку?
— Право, не заметил, но думаю, что носит, — ответил паж.
— Ах, как бы мне хотелось увидать его в панталонах в обтяжку! — продолжала девушка. — Я с самого моего рождения мечтала об этом.
— Как не носить ему таких панталон, когда он скоро будет ходить по улицам в маске, как делают все знатные и богатые люди в нашем отечестве, которые не желают загорать от солнца, — заметил паж.
Священник и бакалавр поняли, что паж говорит с скрытою насмешкой. Между тем прекрасное ожерелье и охотничье платье, которое уже успела показать им Тереза, сбивали их с толку и свидетельствовали, что часть того, что они прочли в письмах и узнали от пажа, должна быть правда. Но понять, в чем собственно было дело, они никак не могли.
— Сеньор, — обратилась Тереза к бакалавру, — узнайте, пожалуйста, не едет ли кто на днях из вашей деревни в Мадрид или Толедо. Я поручила бы ему купить мне там самый лучший модный обруч под платье. Нужно же мне поддерживать достоинство моего мужа, губернатора, всем, чем только можно. Если на то пойдет, я пойду ко двору и заведу себе карету, как прочие знатные дамы. Авось у меня, как у жены губернатора, хватит денег на карету и лошадей.
— Еще бы! — вскричала Санчика. — Дай только Бог, чтобы все это сделалось как можно скорее, и пусть тогда злые языки говорят, глядя, как я рассядусь в карете возле матери: «Ишь, какая эта девчонка стала важная! Разъезжает себе в каретах, точно графиня или герцогиня!» Конечно, всем будет досадно, что они по-прежнему шлепают пешком по грязи, а я сижу в карете! Да, пусть бесятся, как хотят! Лишь бы нам было хорошо, а там хоть трава не расти! Правда, мать?
— Правда, правда, дочка, — ответила мать. — Твой добрый отец давно предсказывал мне, что я буду ездить с тобою в каретах и жить по-господски, да я, дура, ему не верила, а теперь вот все выходит, как он говорил. Увидишь, что он не успокоится, пока не сделает нас графинями. Да, так и следует. Когда дают тебе телку, накидывай на нее веревку, а когда дают губернаторство, старайся пользоваться им и скорее нажиться на нем. Кто не умеет ловить счастия, тому не зачем и жить на свете. Это еще говорил твой дед, Санчика, а мой отец. Он был человек умный и ничего зря не говорил.
— Да и что мне будет за дело, — подхватила Санчика, — если первый встречный, увидев меня важною дамой, скажет, что вот, мол, ослу надели ошейник и он не узнает своих товарищей! Я ведь буду знать, что это говорится только от зависти.
— Клянусь Богом! — воскликнул священник. — В семействе Панца все родились насквозь пропитанными пословицами! Они так и сыплют ими во все стороны!
— Да, — подтвердил паж, — сеньор Санчо тоже швыряется ими на каждом шагу, а герцог и герцогиня от них в восторге, хотя они иной раз приходятся совсем некстати. Ну, да ведь на то сеньор Санчо и губернатор, чтобы ему прощали все, чего не прощается людям обыкновенным.
— Послушайте, сеньор, — вмешался бакалавр, — да вы не шутя говорите о Санчо Панце, как о губернаторе? Неужели это правда, что он стал губернатором и что его жене пишет письма и посылает подарки герцогиня? Нам все кажется, что это мистификация или выдумки нашего земляка и приятеля, Дон-Кихота, который живет в мире фантазий и видит все не в том цвете, как оно есть в действительности. Скажите нам откровенно, кто вы такой.
— Уверяю вас, что я — паж герцогини, которая и прислала меня сюда с письмами и подарками, — ответил молодой человек. — Санчо Панца, действительно, губернатор. Мои господа дали ему остров, или что-то в роде этого, чем он и управляет, и, как я слышал, очень удачно. Могу вас уверить, что я говорю сущую правду, и клянусь в этом жизнью моих родителей, которых я очень люблю и которые, слава Богу, здравствуют до сих пор.
— Гм!.. Все это... — начал было бакалавр, но паж перебил его:
— Сомневайтесь сколько вам угодно. Но, повторяю, что я говорю чистую правду, которая всегда всплывает поверх лжи, как масло над водой. И если вам угодно удостовериться собственными глазами в том, чему не верят ваши уши, то вам стоит только отправиться со мною ко двору герцога, моего повелителя.
— Это и я с удовольствием отправилась бы с вами, сеньор, — сказала Санчика. — Посадите меня с собой на лошадь и свезите к моему отцу.
— Губернаторским дочерям неприлично ездить таким образом, — возразил паж. — Они ездят в каретах, в сопровождении целого штата.
— Да я и на осле поехала бы точно так же, как другие ездят в карете, — бойко отрезала девушка. — Я вовсе не такая жеманница и недотрога, как вы, должно быть, думаете.
— Молчи, дура! — прикрикнула на нее мать. — Ты сама не знаешь, что говоришь. Сеньор паж совершенно прав. Всему свое время и всякому свой почет. Была ты простою крестьянскою дочерью и могла хоть в грязи валяться, а теперь ты стала важною сеньоритой, и поведение у тебя должно быть важное. Что, разве я не так говорю? — обратилась она к пажу.
— Вашими устами, донна Тереза, глаголет сама истина, — ответил паж. — Однако скоро я дождусь обещанной яичницы? Мне некогда долго сидеть у вас, потому что я должен сегодня же возвратиться домой.
— Не угодно ли будет вам зайти ко мне закусить? — предложил священник. — У донны Терезы больше желания, чем средств угостить такого гостя, как вы.
Паж сначала отказался было от приглашения священника, но потом принял его, так как Санчика, увлеченная своими мечтами о предстоящих ей, как дочери губернатора, благах, сожгла яичницу, а другой не из чего было делать. Священник был в восторге, что паж идет к нему и что можно будет подробно расспросить его о Дон-Кихоте. Бакалавр же, оставшись, по уходе священника и пажа, в доме Терезы, предложил ей написать ответы мужу и герцогине, но она побоялась его болтливости и, поблагодарив его, отказалась. Когда же он ушел, она пригласила к себе одного монаха. Он и написал под её диктовку ответы, с которыми мы потом познакомим читателя, а пока возвратимся опять к нашему губернатору.
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2025. Произведения русской и зарубежной классической литературы бесплатно, полностью и без регистрации.
Обратная связь