Румяный критик мой, насмешник толстопузый,
Готовый век трунить над нашей томной музой,
Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной,
Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой.
Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогий,
За ними чернозем, равнины скат отлогий,
Над ними серых туч густая полоса.
Где нивы светлые? где темные леса?
Где речка? На дворе у низкого забора
Два бедных деревца стоят в отраду взора,
Два только деревца. И то из них одно
Дождливой осенью совсем обнажено,
И листья на другом, размокнув и желтея,
Чтоб лужу засорить, лишь только ждут Борея.
И только. На дворе живой собаки нет.
Вот, правда, мужичок, за ним две бабы вслед.
Без шапки он; несет подмышкой гроб ребенка
И кличет издали ленивого попенка,
Чтоб тот отца позвал да церковь отворил.
Скорей! ждать некогда! давно бы схоронил.
Что ж ты нахмурился? — Нельзя ли блажь оставить!
И песенкою нас веселой позабавить? —
———
Куда же ты? — В Москву, чтоб графских именин
Мне здесь не прогулять.
— Постой, а карантин!
Ведь в нашей стороне индейская зараза.
Сиди, как у ворот угрюмого Кавказа,
Бывало, сиживал покорный твой слуга;
Что, брат? уж не трунишь, тоска берет — ага!
Александр Пушкин, 1830
Стихотворение представляет собой воображаемый полемический разговор с неизвестным нам критиком. Вторая часть (со стиха «Куда же ты? — в Москву...») написана спустя десять дней после первой (10 октября), на том же листке, но, может быть, не связана с замыслом «Румяного критика...».
Карантин. — Осенью 1830 г. Россию охватила эпидемия холеры (см. письма Пушкина из Болдина осенью 1830 г., т. 9 <начиная с письма Н.Н. Гончаровой 9 сентября 1830 г. — В.Л.>, а также заметку о холере, т. 7). Вокруг Болдина были установлены карантины.
Как у ворот угрюмого Кавказа, // Бывало, сиживал покорный, твой слуга — на обратном пути из Арзрума в Тифлис, в июле 1829 г., Пушкин провел три дня в карантине в Гумрах (см. «Путешествие в Арзрум», глава V, т. 5).
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2023
Обратная связь