Минуту или две она стояла, глядя на дом и недоумевая, что делать дальше. Вдруг неожиданно из леса показался бегущий лакей в ливрее (она решила, что это лакей, потому что он был в ливрее; иначе, судя только по его лицу, она назвала бы его рыбой) и громко постучал в дверь дома костяшками пальцев. Её открыл другой лакей, в ливрее, с круглым лицом и большими глазами, словно у лягушки. У обоих лакеев, как заметила Алиса, напудренные волосы были в сплошных завитках. Ей очень хотелось узнать, что всё это значит, и она, выйдя из лесу, подкралась немного ближе, чтобы лучше слышать.
Лакей-Рыба принялся вытаскивать из подмышки огромное письмо почти такой же величины, как он сам, и потом вручил его другому, сказав торжественно:
— Герцогине! Приглашение от Королевы на партию в крокет.
Лакей-Лягушка, только немного изменив порядок слов, повторил тем же торжественным тоном:
— От Королевы! Приглашение Герцогине на партию в крокет.
Затем они оба поклонились друг другу, и завитки их перепутались.
Алиса так сильно смеялась над всем этим, что должна была убежать назад в лес из страха, что они её услышат. Когда она снова выглянула, Лакей-Рыба ушёл, а другой сидел на земле у дверей, глупо уставясь в небо.
Алиса робко подошла к двери и постучала.
— Бесполезно стучать, — сказал Лакей, — и по двум причинам: во-первых, потому, что я нахожусь по эту сторону двери, там же, где и ты, и, во-вторых, потому, что они внутри дома так шумят, что никто не может тебя услышать.
И действительно, из дома доносился невероятный шум — непрерывное завывание, чихание и время от времени страшный грохот, как будто блюдо или горшок разлетались вдребезги.
— Будьте любезны, скажите, — спросила Алиса, — как в таком случае мне войти?
— Ещё мог бы быть некоторый смысл стучать, — продолжал Лакей, не обращая на неё внимания, если бы дверь была между нами. Например, если бы ты находилась внутри. Ты могла бы постучать, и я мог бы тебя выпустить, знаешь ли...
Разговаривая, он по-прежнему всё время смотрел в небо, и Алиса подумала, что это совсем невежливо. «Но, кажется, он не может иначе, — сказала она себе: — его глаза находятся почти на самой макушке. Однако он мог бы отвечать на вопросы».
— Как мне войти? — громко повторила она.
— Я буду сидеть здесь, — заметил Лакей, — до завтра... Тут на мгновение дверь распахнулась, и большая тарелка, брошенная изнутри дома, полетела в голову Лакея; она задела его по носу и разбилась в куски, ударившись о дерево позади Лакея.
— ... или, возможно, до послезавтра, — продолжал Лакей тем же тоном, как будто ровно ничего не случилось.
— Как я могу войти? — спросила Алиса ещё громче.
— Пустят ли тебя туда вообще, — сказал Лакей, —вот, знаешь ли, первый вопрос.
Это, несомненно, было так. Но Алисе не понравилось, что с ней разговаривают подобным образом. «Вот уж правда,— пробормотала она про себя, — у этих созданий ужасная привычка вечно противоречить. Вполне достаточно, чтобы любого свести с ума!»
Казалось, Лакей счёл этот момент удобным, чтобы повторить своё замечание с некоторыми изменениями.
— Я буду сидеть здесь, — сказал он, — и сейчас и потом, дни за днями...
— Но что буду делать я? — спросила Алиса.
— Всё, что тебе угодно,— ответил Лакей и начал свистеть.
— О, нет никакого смысла с ним разговаривать! — безнадёжно сказала Алиса. — Он совершенный идиот! — И она открыла дверь и вошла в дом.
Дверь вела в большую кухню, доверху наполненную дымом. Посредине неё на трёхногом табурете сидела Герцогиня и нянчила грудного ребёнка. Наклонившись над очагом, Кухарка помешивала в котле, который, по-видимому, был полон супа.
— Безусловно, в этом супе слишком много перца, — сказала себе Алиса, страшно чихая.
Действительно, весь воздух вокруг был пропитан горечью перца. Даже Герцогиня то и дело чихала, а ребёнок чихал и завывал попеременно, не умолкая ни на секунду.
Из находившихся в кухне не чихали только Кухарка и большой Кот, который лежал у очага и улыбался от уха до уха.
— Извините, не можете ли вы мне объяснить, — сказала Алиса, немного робея, так как она не была вполне уверена, не противоречит ли хорошим манерам то, что она говорит первой:— почему ваш Кот так кривит рот?
— Это — Чеширский Кот: когда его чешут, он улыбается, и, когда его не чешут, он тоже улыбается, — ответила Герцогиня.— Вот почему... Поросёнок!
Она выкрикнула последнее слово с такой силой, что Алиса чуть не подпрыгнула, однако в следующую секунду она увидела, что это относится к ребёнку, а не к ней. Поэтому она набралась храбрости и продолжала:
— Я не знала, что Чеширские Коты всегда улыбаются. В самом деле, я не знала, что вообще коты могут улыбаться.
— Они все могут улыбаться,—сказала Герцогиня,—а большинство из них это и делает!
— Я не знаю ни одного, который улыбался бы, — возразила Алиса очень вежливо, будучи довольной, что может наконец вступить в серьёзный разговор.
— Ты мало знаешь, — сказала Герцогиня. — Это бесспорно!
Алисе совсем не понравился тон, каким было сделано это замечание, и она подумала, что хорошо бы переменить предмет разговора. Пока она пыталась найти подходящую тему, Кухарка сняла котёл с супом с очага и тотчас же принялась швырять всё, что находилось под рукой, в Герцогиню и ребёнка. Сначала полетели каминные щипцы, за ними последовал град кастрюль, тарелок и блюд. Герцогиня не обращала на них внимания, даже когда они попадали в неё, а ребёнок и без того всё время так сильно вопил, что было совершенно невозможно сказать, попало ему или нет.
— О, пожалуйста, подумайте, что вы делаете! — вскричала Алиса, подпрыгивая в ужасе. — О, вот и погиб его драгоценный нос! (Действительно, необычайно большая сковородка пролетела так близко от носа младенца, что чуть-чуть не снесла его.)
— Если каждый будет заботиться о своих собственных делах, — хрипло проворчала Герцогиня, — земля будет вертеться гораздо быстрее, чем сейчас.
— От этого не стало бы лучше,— сказала Алиса, которая была очень рада немножко показать свои познания. — Только подумайте, что сделалось бы с днём и ночью! Видите ли, Земля совершает полный оборот вокруг своей оси в двадцать четыре часа. Так как вы уже окончили школу, то пора...
— Что касается топора,— крикнула Герцогиня, отрубить ей голову!
Алиса испуганно взглянула на Кухарку, чтобы узнать, не намерена ли она выполнить намёк. Но Кухарка деловито размешивала суп и как будто не слышала сказанного Герцогиней. Тогда Алиса продолжала:
— В двадцать четыре часа, я думаю, или в двенадцать? я...
— О, не мучь меня! — воскликнула Герцогиня. — Я никогда не выносила цифр!
Тут она снова начала качать ребёнка, напевая
ему что-то вроде колыбельной песенки. При этом она изо всей силы
встряхивала его после каждой строки:
С ребёнком надо строгим быть,
И, если он чихает,
Его за это нужно бить!
Он всем надоедает!
Хор (к которому присоединились Кухарка и ребёнок):
У-у! У-у! У-у!
Когда Герцогиня перешла ко второму куплету
песни, она принялась изо всей силы бросать ребёнка вверх и вниз, и
несчастный младенец завывал так, что Алиса только с трудом могла
разобрать слова:
Я бью ребёнка потому,
Что громко он чихает,
Но перец нюхать и ему
Никто не запрещает!
Хор:
У-у! У-у! У-у!
— Ну, ты можешь понянчить его немного, если хочешь! — сказала Герцогиня Алисе, с этими словами швыряя ей ребёнка.— Я должна уйти и приготовиться к партии в крокет с Королевой.
Она торопливо вышла из комнаты. Кухарка пустила ей вслед сковородку, но слегка промахнулась.
Алиса удержала ребёнка с некоторым трудом, потому что это было странно сложенное маленькое существо, которое растопыривало руки и ноги во всех направлениях. «Совсем как морская звезда», — подумала Алиса. Бедное маленькое существо пыхтело, будто паровая машина, когда Алиса подхватила его, и то складывалось вдвое, то опять выпрямлялось, так что всё это вместе в первые несколько минут потребовало от Алисы всех сил, чтобы его удержать.
Как только она нашла собственный способ нянчить его (для чего надо было скрутить ребёнка в узел и потом тесно прижать его правое ухо к левой ноге, так, чтобы не позволить ему развязаться), она вынесла его на открытый воздух.
«Если я не возьму ребёнка с собой, — подумала Алиса, — они, наверно, прикончат его через день или два; не будет ли также убийством оставить ребёнка здесь?» Она произнесла заключительные слова громко, и маленькое существо хрюкнуло в ответ (к этому времени оно перестало чихать).
— Не хрюкай! — сказала Алиса. — Это совершенно неподходящая манера выражать свои чувства.
Ребёнок хрюкнул снова, и Алиса с большим беспокойством заглянула ему в лицо, желая узнать, что с ним такое. Несомненно, ребёнок был очень курнос, и скорее он имел рыльце, а не обыкновенный нос. Точно так же его глаза были чересчур малы для ребёнка. Вообще Алисе не понравилась вся его наружность.
«Но может быть, он только всхлипывает?» — подумала она и опять заглянула ему в глаза: нет ли в них слёз.
Нет, слёз не было.
— Если ты хочешь превратиться в поросёнка, мой милый,— строго сказала Алиса, — мне с тобой нечего будет делать. Теперь — подумай!
Маленькое бедное существо опять всхлипнуло (или хрюкнуло: невозможно было решить, что именно оно сделало), и они шли некоторое время молча.
Едва Алиса принялась размышлять: «Что же я буду делать с этим созданием, когда принесу его к себе домой...», как вдруг оно снова хрюкнуло так сильно, что она посмотрела ему в лицо с некоторой тревогой. Сейчас не могло быть никакой ошибки: это был не более не менее как поросёнок, и Алиса решила, что с её стороны явилось бы полнейшей нелепостью нести его дальше.
Она поставила маленькое существо на землю и с большим облегчением смотрела, как оно побежало рысью по направлению к лесу.
«Если бы он вырос, — подумала она, — он был бы ужасно уродливым ребёнком, но, мне кажется, теперь из него вышел очень красивый поросёнок!» И она стала вспоминать всех знакомых детей, которые могли бы быть очень хорошими поросятами. И только она сказала себе: «Лишь бы узнать верный способ превращения...», как вдруг слегка вздрогнула, заметив Чеширского Кота, сидящего на суку дерева в нескольких шагах от неё.
Кот лишь улыбнулся, когда увидел Алису. «Он выглядит добродушным», — подумала Алиса. Но у Кота были очень длинные когти и много больших зубов. Поэтому она решила, что с ним нужно обращаться почтительно.
— Чеширский Котик... — начала она довольно робко, так как совсем не была уверена, понравится ли ему это имя. Однако Кот только улыбнулся немного шире. «Ну, пока что ему это нравится», — подумала Алиса и продолжала: — Не будете ли вы добры сказать мне, по какой дороге я могу уйти отсюда?
— Это в большой степени зависит от того, куда ты хочешь прийти, — ответил Кот.
— Я не очень забочусь, куда именно... — сказала Алиса.
— Тогда не имеет значения, по какой дороге ты пойдёшь, — возразил Кот.
— ... так далеко, чтобы прийти куда-нибудь, — добавила Алиса в виде пояснения.
— О, наверно, так и получится, — сказал Кот, — если только ты пойдёшь достаточно далеко.
Алиса чувствовала, что против этого нечего возразить, и попробовала задать другой вопрос:
— Что за люди живут здесь в окрестностях?
— В этом направлении,— сказал Кот, поводя вокруг своей правой лапой,— живёт Шляпочник, а в этом направлении,— взмах другой лапой, — живёт Мартовский Заяц. Навести кого хочешь: они оба — сумасшедшие.
— Но я вовсе не желаю путешествовать среди сумасшедших, — заметила Алиса.
— О, ты ничего не можешь с этим поделать, — сказал Кот.— Мы все здесь сумасшедшие. Я сумасшедший. Ты сумасшедшая.
— Откуда вы знаете, что я сумасшедшая? — спросила Алиса.
— Ты безусловно должна быть сумасшедшей, — ответил Кот, — иначе ты не попала бы сюда.
Алиса совсем не была согласна с таким доказательством, однако она продолжала:
— А почему вы знаете, что вы сумасшедший?
— Начать с того,— сказал Кот, — что собака не сумасшедшая. Ты согласна с этим?
— Я полагаю, что это так, — ответила Алиса.
— Ну, тогда дальше, — продолжал Кот. — Видишь ли, собака ворчит, когда она сердита, и машет хвостом, когда она довольна. Ну а я ворчу, когда я доволен, и машу хвостом, когда я сердит. Поэтому я—сумасшедший.
— Я называю это мурлыканьем, а не ворчанием,— возразила Алиса.
— Называй как хочешь,— сказал Кот.— Ты играешь сегодня с Королевой в крокет?
— Я была бы очень рада, — ответила Алиса, — но я не приглашена ещё.
— Ты меня увидишь там, — сказал Кот и исчез.
Алиса не очень удивилась этому, так как начала уже привыкать к происходящим здесь странным вещам. Но пока она разглядывала место, где прежде находился Кот, он внезапно появился снова.
— Кстати, что произошло с ребёнком?— произнёс Кот. — Я чуть не забыл тебя спросить.
— Он превратился в поросёнка, — ответила Алиса совершенно спокойно, как если бы Кот вернулся естественным путём.
— Я думаю, он должен был превратиться! — заметил Кот и исчез вновь.
Алиса немного подождала, всё ещё надеясь, что он вернётся опять, но Кот больше не появлялся и, спустя одну или две минуты она пошла в том направлении, где, как ей было сказано, жил Мартовский Заяц.
— Я видела шляпочников и раньше, — разговаривала она сама с собой. — Мартовский Заяц должен быть гораздо интереснее и возможно, так как сейчас май, он не будет сумасшедшим— по крайней мере, таким сумасшедшим, как в марте.
Произнеся это, она тотчас же взглянула вверх. На ветке дерева опять сидел Кот.
— Ты сказала «спросонок» или «поросёнок»? — спросил Кот.
— Я сказала — поросёнок,— ответила Алиса. — И я хотела бы, чтобы вы не появлялись и не исчезали так внезапно: от этого у кого угодно может закружиться голова.
— Хорошо, — сказал Кот. Теперь он исчезал очень медленно, начиная с кончика хвоста и кончая улыбкой, которая оставалась ещё некоторое время после того, как всё остальное скрылось.
«Ну, мне часто приходилось видеть кота без улыбки, — подумала Алиса, — но — улыбка без кота! Это самое удивительное, что я когда-нибудь видела в жизни».
Она отошла не очень далеко, как уже показался дом Мартовского Зайца. Алиса решила, что это, наверно, должен быть он, потому что трубы напоминали заячьи уши, а крыша была крыта мехом.
Дом был такой большой, что она не осмелилась подойти к нему ближе до тех пор, пока не надгрызла ещё немного кусок мухомора в левой руке и не увеличила свой рост до двух футов. Даже после этого она направилась к дому с явной робостью, говоря себе:
— Предположим, что Мартовский Заяц всё-таки сумасшедший! Я уже почти хочу вместо него посмотреть Шляпочника!
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2023
Обратная связь