Тебя ль оплакивать я должен?
О Бибиков, какой удар!
Тебе ли кипарисны лозы
И миро я на гроб несу?
Едва успел тебя познати,
Уже лишился роком лютым!
Погиб с печали разум мой.
Когда твои доброты вспомню,
Сердечны разверзаю раны
И вновь терплю твою я смерть.
Твои заслуги и почтенье
К тебе, от всей твоей страны,
Уже стократно боле стоят,
Как нежели тебя забыть.
У всех, достоинства кто любит,
Твой образ в мысли будет вечен:
Внемли! се муз несется стон:
Военна добродетель тужит,
Минерва с Россами крушится;
Любовь, мой плач твердит: увы!
Не показать мое искусство,
Я здесь теперь пишу стихи,
И рифм в печальном слоге нет здесь;
Но вздох, но знак, но чувство лишь
Того тебе благодаренья,
В моем что невместимо сердце,
Я здесь изобразить хочу.
Пускай о том и все узнают:
Я сделал мавзолей сим вечный
Из горьких слез моих тебе.
Другие чтят одну фортуну;
Смотря на прибыли свои,
Божественной поэзьи дары
Лишь ей одной приносят в честь;
Но я пред трон фортуны мира
Моих цветов не рассыпаю;
Я сыплю их на пепел твой,
Желаю только, чтоб сказали:
Он, знать, что любит добродетель,
Он пишет ей свои стихи.
Но смерть твою, герой, прехвальну
Живей чтоб мог я описать,
Я взял себе все черны тени
С тех мест, где твой пресекся век.
Не лавр, как прежде, исторгая
Прусака, укротил Сармат;
Но став своих спаситель стран,
В вертепе бедном ты скончался!
А сей конец, о! как прекрасен;
Он лучше всех земных побед.
Воззрев на предстоящих слезных:
«Не жаль отца, жены и чад:
Воздать любящая заслугам,
Российска матерь призрит их;
Мне жаль отечество оставить[1]!» ...
Ты рек, и рок сомкнул вздыханья;
Однако вид казал геройск,
Чтоб скоро все низверг ты бедство.
Но тут бореи возшумели
И разнеслася страшна весть.
Пустыни в вретище облеклись[2],
Весна преобразилась в мрак,
Казань вострепетала в сердце,
Упал горящий войнов дух.
Спешат писать увещеванья:
Мужайтесь, бодрствуйте, — вещают[3];
Но нет тебя ... но нет тебя!
Разстроилось победы дело[4];
Сильнее разлилася язва,
Скрепился в зверстве Пугачев.
Тогда цена твоя позналась
Твоих рыданьем сограждан,
Успехом хищников российских,
Паденьем скорым многих стран.
Блажен! рекли все вожди света:
Он в лучши дни живот оставил,
Когда о нем жалеют все!
В следы счастливый победитель
Несет проклятье за собою,
Защитник жалость по себе.
Подвижники усердной службы
Отечеству по самый гроб,
Когда имеют в воздаянье
Себе всегдашню похвалу;
То вожди будущи и войны
Российских стран победоносных,
Взрастив, как мы, лавровый лес,
Сбирайтесь чтить того вы память,
Сносите в честь тому вы розы,
Кого зреть тщились короли[5].
Он был искусный вождь на бранях,
Совета муж, любитель муз,
Отечества ревнитель твердый,
Блюститель веры, правды друг,
Почтен монархиней за службу,
За дар ума, за добродетель,
За честность духа своего;
Он зло стерть в подвиге скончался.
Вы, ветры, ныне вейте тише!
Священный почивает прах.
1774
В І-м Томе (стр. 16) уже напечатаны с надлежащими объяснениями позднейшие редакции этой оды, написанной Державиным вскоре по получении известия о кончине Бибикова (ум. 9 апреля 1774 г. в Бугульме). Здесь помещается только первоначальный текст ея с примечаниями самого Державина, в том виде, как они появились в перепечатываемой нами книжке.
Ода На смерть Бибикова — одна из всех Читалагайских од — включена поэтом в собрание его сочинений. Конечно он сохранил ее не столько потому, что она удалась ему лучше других (она потребовала изменения многих стихов и целых строф), сколько из желания передать потомству это вылившееся у него из души, искреннее и простое выражение любви и благодарности к вельможе, который был одним из украшений века Екатерины.
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024
Обратная связь