Не в летний ль знойный день прохладный ветерок
В легчайшем сне на грудь мою приятно дует?
Не в злаке ли журчит хрустальный ручеек?
Иль милая в тени древес меня целует?
Нет! арфу слышу я: ея волшебный звук,
На розах дремлющий, согласьем тихострунным
Как эхо мне вдали щекочет нежно слух,
Иль шумом будит вдруг вблизи меня перунным[1].
Так ты, подруга Муз, лиешь мне твой восторг
Под быстрою рукой играющей хариты,
Когда ея чело венчает вкуса бог
И улыбаются любовию ланиты.
Как весело внимать, когда с тобой она
Поет про родину, отечество драгое,
И возвещает мне, как там цветет весна,
Как время катится в Казани золотое!
О колыбель моих первоначальных дней[2],
Невинности моей и юности обитель!
Когда я освещусь опять твоей зарей
И твой по прежнему всегдашний буду житель?
Когда наследственны стада я буду зреть,
Вас, дубы камские[3], от времени почтенны,
По Волге между сел на парусах лететь
И гробы обнимать родителей священны[4]?
Звучи, о арфа, ты все о Казани мне!
Звучи, как Павел в ней явился благодатен[5]!
Мила нам добра весть о нашей стороне:
Отечества и дым нам сладок и приятен[6].
1798
Сочинено на Званке для Пелагеи Михайловны Бакуниной, которая играла на арфе (см. выше, стр. 186 и след.). В рукописи к заглавию прибавлено: К NN, с означением года и мая месяца, а в другом месте, июня. Напечатано в Аонидах 1798—1799 г. (кн. III, стр. 14) под заглавием К арфе NN, и с подписью Державин; в Анакр. песнях 1804, стр. 98, и в издании 1808, ч. III, LVIII.
Здесь можно найти легкий отголосок некоторых стихов пьесы Галлера Sehnsucht nach dem Vaterlande (1726), написанной пятистопным ямбом и начинающейся так:
Beliebter Wald, beliebter Kranz von Büschen! ...
Впрочем, кроме общего меланхолического настроения, соединенного с воспоминанием о родине, между обоими произведениями нет ничего общего. Арфа Державина отличается особенным оттенком унылого чувства, вообще редко встречающегося в его поэзии. «Сентиментализм, усвоенный нашею литературою в конце прошедшего и начале нынешнего века, не имел никакого влияния на Державина. Его элегии вовсе не похожи на элегии романтиков; в ясном виде выражают оне положительное чувство горести, происшедшей от определенных причин, а не возникшей из какого-то непонятного, невыразимого настроения души или созданной по воле и прихоти самого субъекта. Примером может служить Арфа, пьеса собственно элегическая» (А. Галахов, Ист. русск. лит. т. I, стр. 524).
Значение рисунков: «1) Муза памяти на развалинах прародительских гробов воспевает любовь к своей родине. 2) На жертвеннике дым возжженного фимиама проходит сквозь розовый венец, с надписью на пьедестале: Отечества и дым нам сладок и приятен» (рукоп.).
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2023
Обратная связь