Классическая Вальпургиева ночь
Фарсальские поля.
Мрак.
Эрихто
На празднество полночное по-прежнему
Являюсь я, Эрихто, мрачно-скорбная,
Не столь страшна, как жалкими поэтами
Прославлена я в песнях; меры нет у них
В хуле, как в лести. Поле забелелося,
Шатрами все туманными покрытое:
То вставший призрак ночи, полной ужасов.
Увы, как часто это повторяется
И повторяться будет! Никогда никто
Не уступает власти, взятой силою:
Насильно завладевши ею, хочется
Господствовать надменно над соседями
Тому, кто даже сам собой не властвует.
Но этот бой — пример великий смертным всем.
Стоял здесь грудью сильный против сильного,
Венец свободы дивный здесь разорван был,
И жесткий лавр обвил чело властителя.
Великому здесь снилась слава прежних дней,
А гордый Цезарь здесь следил внимательно
За стрелкою весов судьбы изменчивой.
Сегодня снова это все измерится,
Но знает мир, кому удача выпала.
Горят огни сторожевые, красные...
Пролитой кровью дышит вновь земная грудь;
Чудесной ночью этой привлеченные,
Слетаются толпами мифы древние;
Парят в тумане иль вокруг огней сидят
Эллады древней образы чудесные.
Вот месяц, хоть неполный, но сверкающий,
Свое сиянье разливая кроткое,
Восходит над долиной; синим пламенем
Горят огни; шатров исчезли призраки.
Но что за дивный метеор несется там?
Он светится; в нем что-то есть телесное.
Я чую жизнь. Уйду я. Мне не следует
К живому приближаться: я вредна ему,
И только даром станут порицать меня.
Спустился он. Уйду скорее в добрый час.
(Удаляется.)
Воздухоплаватели в вышине.
Гомункул
Облетим еще все поле
Над туманом, над огнями;
Страшно там, в глубоком доле,
Мрачно, призрачно под нами.
Мефистофель
Видел северных я разных,
Точно в старое окно,
Привидений безобразных, —
Здесь не лучше все равно!
Гомункул
Великанша зашагала,
Прочь идет от нас скорей.
Мефистофель
Нас под небом увидала:
Видно, страшно стало ей.
Гомункул
Пусть уходит, — я согласен;
Только рыцаря спусти:
Он очнется, — в царстве басен
К жизни ищет он пути.
Фауст
(коснувшись земли)
Что? Где она?
Гомункул
Не можем дать ответа;
Но, вероятно, можно здесь о ней
Спросить. Спеши все время до рассвета
Использовать, блуждая меж огней;
Иди смелей: кто был у Матерей,
Тому нет в мире страшного предмета.
Мефистофель
И я готов принять участье в том.
По мне, вот лучший план для развлечений:
Поодиночке мы к огням пойдем,
Своих пусть каждый ищет приключений.
А чтобы нас опять соединить,
Светить малютка станет и звонить.
Гомункул
Вот так звонить, вот так светить я буду!
Колба сильно звенит и светится.
Пойдем же вновь искать чудес повсюду!
Фауст
(один)
Но где ж она? Не спрашивай пока!
Ведь если землю здесь она ногою
Не попирала, если ей волною
Навстречу не плескала здесь река,
То воздух — тот, где с самого начала
Божественная речь ее звучала!
Здесь, в Греции, здесь чудом близко к ней!
Я эту почву ощутил мгновенно,
Ее коснувшись, сонный! Вдохновенно
Я ожил вновь, я крепок, как Антей!
Какое бы ни встретилось мне диво,
Я лабиринт огней пройду пытливо.
(Уходит вдаль.)
Мефистофель
(осматриваясь вокруг)
От огонька брожу до огонька,
И все мне чужды, все мне непривычны;
Здесь каждый гол иль лишь покрыт слегка;
Бесстыдны сфинксы, грифы неприличны,
Тот с крыльями, а этот весь в шерсти.
Чего-чего не встретишь на пути!
Хотя и наше племя не стыдливо,
Античное, однако, слишком живо;
Подделать бы его под новый взгляд
Да вымазать на разный модный лад!
Противнейший народ! Но все ж учтиво
К ним обратиться надо; скрывши злость,
Я должен их приветствовать как гость.
Привет вам, дамы! Вы весьма красивы!
Привет и вам, премудрых старцев гривы!
Гриф
(скрипучим голосом)
Не гривы мы, а грифы, и притом
Не старцы! Удовольствия ни в ком
Названье старца возбудить не может!
Пусть в каждом слове будет смысл такой,
Какой в него происхожденье вложит;
Слова «грусть», «грозный», «гроб» — семьи одной,
Их звук в этимологии — родной,
Но это нас смущает и тревожит.
Мефистофель
Итак, все эти сходства оценив
И не теряя нити рассужденья,
Скажите: вам почтенный титул «граф»
Приятен сходством с «грабить»?
Гриф
(тем же тоном)
Без сомненья!
Закон родства и здесь вполне правдив.
Хоть часто то родство бранят изрядно,
Но чаще хвалят. Грабь лишь беспощадно,
Хватай короны, золото и дев:
Грабителя щадит Фортуны гнев.
Муравьи
(колоссального вида)
О золоте здесь речь! Его без меры
Собрали мы, запрятали в пещеры —
Но аримаспы ход к нему нашли:
Их смех берет, что клад наш унесли!
Грифы
Мы их заставим в том принесть сознанье.
Аримаспы
Но не теперь, в ночь торжества, когда
Свобода здесь царит и ликованье;
А к утру клад исчезнет без следа.
На этот раз исполним мы желанье.
Мефистофель
(усевшись между сфинксами)
Как я легко ко всем вам здесь привык
И понимаю каждого язык!
Сфинкс
Мы, духи, дышим звуками пред вами,
А вы их воплощаете словами.
Ты не знаком нам. Как тебя зовут?
Мефистофель
Мне имена различные дают.
Есть бритты здесь? Они везде снуют:
У водопадов, на полях сражений,
В развалинах классических строений, —
Для них как раз была б находка туг!
Они в одном из старых представлений
Мне дали имя old iniquity.
Сфинкс
Как к этому пришли?
Мефистофель
Не мог найти
Я этому названью объяснений.
Сфинкс
Пусть так. Ты в звездах знаешь толк? Для нас
Что в них прочтешь про настоящий час?
Мефистофель
(взглянув на небо)
Звезда блестит там за звездой в лазури,
Сияет полумесяц там светло —
Но мне здесь так уютно, так тепло
Сидеть, к твоей прижавшись львиной шкуре.
Что пользы мне стремиться в звездный край?
Ты лучше мне загадку загадай
Иль выдумай шараду.
Сфинкс
Недостатка
Не будет в том. Скажи, кто ты, — и вмиг
Готова будет славная загадка.
Ее решить попробуй напрямик:
«Кто надобен и доброму, и злому, —
Для первого мишень, чтоб, как аскет,
Он со врагом сражался, а второму
Дает всегда поддержку и совет.
Безумствовать, творя добру помеху, —
И это все — лишь Зевсу на потеху?»
Первый гриф
(трескучим голосом)
Долой его!
Второй гриф
(еще громче)
Что нужно здесь ему?
Оба
Он, мерзостный, здесь вовсе ни к чему!
Мефистофель
(грубо)
Не думаешь ли ты, что гостя ногти
Царапают слабей, чем ваши когти?
Попробуй-ка!
Сфинкс
(кротко)
Нет, что ж, куда ни шло,
Останься, ты и сам уйдешь невольно.
В твоем родном краю тебе привольно,
А здесь тебе как будто тяжело.
Мефистофель
Ты сверху — аппетитная картина,
Зато внизу — ужасная скотина.
Сфинкс
Ты, лжец, себя наказываешь сам:
У нас — здоровье в каждой лапе львиной,
А ты — хромой, с ногою лошадиной,
Завидуешь; зато и враг ты нам.
Сирены напевают вверху прелюдию.
Мефистофель
Что там за птицы так искусно
Поют, на тополе засев?
Сфинкс
Не верь им! Многих славных гнусно
Сгубил предательский напев.
Сирены
Ах, зачем вам там ютиться
Между чудищ тех ужасных?
К нам не лучше ль обратиться?
Вот мы, хор сирен прекрасных,
Гармоничных, сладкогласных!
Сфинкс
(передразнивая их на тот же мотив)
Нет, спуститесь! Меж ветвями
Вы уселись, славословя,
Ястребиными когтями
Смерть ужасную готовя
Тем, кто станет слушать вас!
Сирены
Прочь, вражда и зависть злая!
Счастье, радость вся земная
Здесь да будут между нас.
На воде ли, на земле ли,
Все с приветом, все в весельи
Гостя встретим в этот час!
Мефистофель
Вот так прекрасные находки!
С дрожащих струн, из женской глотки,
Сплетаясь, звук ко звуку льнет.
Что мне до певчего их вздора?
Щекочет уши он, нет спора, —
Но сердце — сердце не дрогнёт.
Сфинкс
Завел ты речь о сердце тоже!
Пустой мешок из старой кожи
Скорей к лицу тебе идет.
Фауст
(подходя)
Как дивно это все! Я ощущаю
Довольство здесь от сердца полноты!
Я в безобразном всюду замечаю
Великого прекрасные черты.
Все это мне и памятно и свято!
Я чувствую, что счастье рок сулит!
Что мне напомнил этот строгий вид?
(Указывая на сфинксов.)
Пред этими Эдип стоял когда-то.
(Указывая на сирен.)
Пред этими, в тисках пеньковых пут,
Улисс бессильно корчился.
(Указывая на муравьев.)
Вот эти
Сбирают клады, высшие на свете.
(Указывая на грифов.)
А эти их прилежно стерегут.
Я обновляюсь духом, полн сознанья
Великих этих образов! Встают
Великие в душе воспоминанья!
Мефистофель
В другой бы раз ты проклял их семью,
А тут находишь много в них отрады:
Где ищем милую свою,
Там и чудовищам мы рады!
Фауст
(сфинксам)
Вы, лица женщин, дайте мне ответ:
Видали ль вы Елену или нет?
Сфинксы
Наш род до дней ее не достигает:
Из нас убил последних Геркулес.
О ней спроси Хирона: обегает
Он всю равнину в эту ночь чудес;
И если он помочь тебе захочет,
То этим твой успех вполне упрочит.
Сирены
Здесь все это достижимо!
Как Улисс у нас гостил,
Не спеша с презреньем мимо,
Нам он много сообщил.
Все расскажем мы охотно,
Поживи лишь беззаботно
У зеленых волн морских!
Сфинкс
Нет, герой, беги от них!
Прочнее уз пеньковых Одиссея
Тебя пусть свяжет добрый наш совет:
Найди Хирона и — сомненья нет —
Узнаешь все: ручаюсь в том тебе я.
Фауст удаляется.
Мефистофель
(с досадою)
Что там за крик, за взмахи крыл?
За ними уследить нет сил.
Одна другой на смену птицы мчатся;
Охотнику за ними не угнаться.
Сфинкс
Как бурный вихрь, сюда толпа летит
Быстрей, чем стрелы, что пускал Алкид.
То мчится стая быстрых стимфалид,
При клювах коршунов, с гусиными ногами.
Нас карканьем приветствуют они,
В надежде здесь усесться между нами,
Попасть в наш круг: ведь нам они сродни.
Мефистофель
(как бы с испугом)
Что там еще за мерзость зашипела?
Сфинкс
Не бойся: это головы былой
Лернейской гидры; хоть они от тела
Оторваны, но заняты собой.
Но что с тобою? Ты пришел в расстройство!
Что за ужимки, что за беспокойство?
Чего ты хочешь? Уходи!
Я вижу: та толпа там, позади,
Тебе невольно вертит шею.
Что ж, не стесняйся, познакомься с нею!
К красавицам поближе подойди,
К ним, ламиям веселым, миловидным,
С улыбкой нежной и челом бесстыдным,
Любимицам сатиров молодых.
К проказам их они совсем не строги:
Себе меж ними может козлоногий
Позволить все. Узнай поближе их!
Мефистофель
Но я вас здесь найду по возвращеньи?
Сфинкс
Да! Поищи отрады в развлеченьи.
Мы из Египта; мы приучены
Тысячелетия царить бессменно;
И если чтут нас неприкосновенно,
Мы правим днями солнца и луны.
Как народов суд бесстрастный,
Мы сидим у пирамид;
В мир, в войну, в потоп ужасный
Неизменен сфинксов вид.
Пеней, окруженный ручейками и нимфами.
Пеней
Ты, тростник, шепча, клонися;
Ты, камыш, кивая, гнися;
Ветви тополя, шепчите,
Ветви ивы, лепечите,
Снова мне навейте сон!
Здесь послышалось движенье,
Дрожь и тайное смятенье,
И поток мой пробужден.
Фауст
Что я слышу чутким ухом?
Или я обманут слухом?
Там под зеленью, растущей
Вдоль реки густою кущей,
Слышны звуки тихой речи,
Точно голос человечий,
Слышен волн болтливый шепот,
Ветерка пугливый ропот.
Нимфы
(Фаусту)
Ты лучше прилег бы
В блаженстве отрады,
Усталым бы членам
Дал негу прохлады!
Давно улетевший
Найдешь здесь покой!
Журчим мы и плещем,
Шепча над тобой.
Фауст
Я не во сне! О наслажденье!
О несравненные виденья,
Вы не скрывайтеся от глаз!
О, как я полн очарованья!
То грезы иль воспоминанья?
Я уж однажды видел вас!
Среди густых кустов прибрежных,
Под влажной тенью листьев нежных
Струи бесшумно чуть текут;
Со всех сторон вода сбегает,
И для купанья возникает
Зеркально чистый, тихий пруд;
И вот, восторгом взор пленяя,
Картина видится двойная
Здоровых, юных женских тел.
Одни в воде бредут пугливо,
Другие плещут, брызжут живо —
И бой веселый закипел.
Довольно бы, казалось, взгляду,
Любуясь, здесь найти отраду —
Но дальше все влечет мечта:
Где скрыта в глубине беседки
Царицы дивной красота.
Дивно! Бухты покидая,
Вот плывет сюда и стая
Величавых лебедей,
Мирно, ласково, привольно
И гордясь самодовольно
Красотой голов и шей.
Но один, других красивей,
Всех смелей и горделивей,
Стаю всю прорезал вмиг,
Перья пышно распуская,
Волны грудью рассекая,
Он к святилищу проник.
Другие ж, белизной сверкая,
Плывут себе иль, дев пугая,
В красивой носятся борьбе:
Их цель — добиться, чтобы девы
Забыли службу королевы,
Заботясь только о себе.
Нимфы
Склоним ухо до земли,
Нежной зеленью покрытой:
Что-то там стучит вдали,
Будто конское копыто.
Кто такой и что за весть
Мог бы в эту ночь принесть?
Фауст
Мне кажется, земля дрожит и стонет,
Как будто кто-то быстро лошадь гонит.
Что вижу я?
Судьба счастливая моя!
Ужель своих желаний исполненья
Достиг уж я? О чудо без сравненья!
Вот мчится всадник близко от меня;
Он гонит белоснежного коня;
Мне кажется и мудрым он и смелым...
Я не ошибся: это он,
Филиры славный сын, Хирон!
Стой, стой, Хирон! К тебе спешу я с делом!
Хирон
Ну, что тебе?
Фауст
Умерь свой быстрый шаг!
Хирон
Я не могу стоять.
Фауст
Ну, если так,
Возьми меня с собой.
Хирон
Садись. Свободно
Расспрашивай теперь о чем угодно.
Куда тебя везти? На берегу
Стоишь ты. Если хочешь, я могу
Тебя чрез реку перенесть.
Фауст
(садясь)
Сердечно
Тебе я буду благодарен вечно,
Куда б меня с собой ты ни повлек.
Великий муж и мудрый педагог,
Ты воспитал, себе ко славе лестной,
Героев аргонавтов круг чудесный
И прочих, кем поэзия цвела.
Хирон
Оставим эти трудные дела!
Известно всем, что и сама Паллада
Как ментор чести не приобрела.
За подвиги плохая тут награда.
В конце концов всяк поступал, как знал,
Как будто их никто не воспитал.
Фауст
Врача, кто знает каждое растенье,
Кореньев силу тайную постиг,
Болезням помощь, ранам исцеленье
Умеет дать всегда в единый миг, —
Я обнимаю с нежностью любовной
В его красе телесной и духовной.
Хирон
Когда героя ранили при мне,
Ему я помощь мог подать вполне;
Потом свое искусство все и средства
Я дал знахаркам и попам в наследство.
Фауст
Ты истинно великий муж: похвал
Не хочешь слышать, скромно уклониться
Стараешься; как будто кто бывал,
Который бы с тобою мог сравниться!
Хирон
Как вижу, ты в своем искусстве льстить
Князьям и черни мог бы угодить.
Фауст
Но все-таки ты должен мне признаться,
Что в век свой ты всех лучших видеть мог,
Старался с первым в подвигах сравняться,
Разумно жизнь провел, как полубог.
Из всех героев, что ты в жизни встретил,
Кого бы ты как первого отметил?
Хирон
Из аргонавтов каждый был герой,
И каждый дар имел особый свой.
По дару каждый своему, бывало,
Являл, чего другим недоставало.
Где красота и юность верх берет,
Там Диоскуры шли всегда вперед;
На помощь ближним ловче и быстрее
Всех прочих были сыновья Борея;
Тверд, но в советах мягок и умен
Был царственный Язон, любимец жен;
Дух кроткий был и тихий дан Орфею
И всех пленял он лирою своею;
Линцей был зорок: ночью он и днем
Равно искусно правил кораблем.
В опасности согласье все являли:
Один шел в бой, другие восхваляли.
Фауст
А Геркулес? Что скажешь про него?
Хирон
О, не буди восторга моего!
Я не видал ни Феба, ни Арея,
Ни Гермеса, — богов я не знавал;
Но он был тот героя идеал,
Которого везде, благоговея,
Как бога, чтили! С юности сиял
Он царственной красой; великодушен
Он был, и брату старшему послушен,
И волю жен прекрасных исполнял.
Вновь Гея не создаст такого! Геба
Уж никого не возведет на небо!
Бессилен весь поэтов хор,
Чтоб гимн ему сложить достойный:
Чтоб воссоздать тот образ стройный,
Напрасно мучится скульптор!
Фауст
Да, в изваяньях он гораздо ниже
Твоих рассказов. Ты поведал мне
О самом славном муже. Расскажи же
Мне также о прекраснейшей жене.
Хирон
Что женская краса! Пленяет тщетно
Холодным внешним обликом она.
Люблю, когда она приветна
И жизни радостной полна.
Пусть красота сама себе довлеет:
Неотразима грация одна,
Которая сердца привлечь умеет.
Такой была Елена в дни, когда
Я вез ее.
Фауст
Ты вез Елену?
Хирон
Да!
На этой вот спине.
Фауст
Еще ли мало
Чудес? Счастливец я!
Хирон
Она сама
Меня, как ты, рукою обнимала,
Держась за шерсть.
Фауст
О, я сойду с ума
От радости такой и восхищенья!
Но где ж и как? О, расскажи скорей!
О ней одной мои все помышленья!
Откуда и куда ты мчался с ней?
Хирон
Изволь, тебе я это растолкую.
В ту пору Диоскуровой чете
Пришлось спасти сестричку дорогую
Из плена похитителей; а те,
Удивлены подобной неудачей,
Привыкнув лишь к победам, ободрясь,
Пустились вслед погонею горячей.
И беглецов тут задержала грязь
В болотах Елевсинских; братья бродом
Отправились, я плыл через разлив;
И вот, когда, покончив с переходом,
Мы выбрались, — Елена, соскочив,
Со мной умно и нежно говорила,
По мокрой гриве гладила меня,
С достоинством таким благодарила,
Что ласкою был очарован я.
Так молода, а старца покорила!
Фауст
Лишь десять лет ей было!
Хирон
Узнаю
Филологов; обманываясь сами,
Фальшивую теорию свою
Они внушили и тебе! С летами
Красавиц мифологии ведет
Поэзия совсем особый счет;
Поэт такую женщину выводит
В том виде, как пригодным он находит:
Ни зрелость ей, ни старость не грозит,
Ее все время аппетитен вид,
Ее ребенком похищают,
Старухой — женихи встречают;
Ну, словом, здесь преград обычных нет:
Не хочет знать уз времени поэт.
Фауст
Так пусть же и ее не знает властный
Бич времени! Ведь в Ферах же Ахилл
Вне времени достиг ее, прекрасной!
Какое счастье: он порыв свой страстный
Наперекор судьбе осуществил!
Так почему ж и я всей страсти силой
Не мог бы вызвать к жизни образ милый,
Дух этот вечный, равный божеству,
Настолько ж нежный, сколько величавый,
Любви достойный столь же, сколько славы?
Ты вез ее. Сегодня наяву
И я ее увидел, бесконечно
Прекрасную, желанную сердечно!
К ней, только к ней я мыслями лечу
И без нее жить больше не хочу!
Хирон
Друг чужестранец! По людскому мненью,
Ты восхищен, поддавшись увлеченью,
На взгляд же духов — ты с ума сошел.
Тебе на счастье, впрочем, обегая
В ночь эту ежегодно этот дол,
К старухе Манто захожу всегда я.
Дочь Эскулапа, в храм заключена,
Отцу моленья тихо шлет она,
Чтоб, честь свою и славу соблюдая,
Он наконец врачей бы просветил
И убивать людей им запретил.
Она всех лучше из сивилл присяжных:
Проста, добра и без гримас их важных;
Она найдет наверно корешок,
Которым ты бы исцелиться мог.
Фауст
Нет, дух мой крепок! Прочь с леченьем ложным!
Я не хочу быть, как толпа, ничтожным!
Хирон
Презреть святую помощь не дерзай!
Ну, вот мы прибыли. Слезай!
Фауст
Под кровом ночи по ручьям кремнистым
Ты мчал меня; теперь мы в поле чистом.
Что здесь за место?
Хирон
Греция и Рим,
Со всем великим воинством своим
Лицом к лицу стояли здесь; направо —
Пеней, Олимп — налево; шел их спор
О царстве необъятном, чей простор
В песках пустынь терялся величаво.
И царь бежал, и вся победы слава
Досталась гражданину. Близко к нам,
В лучах луны, стоит священный храм.
Манто
(грезит внутри храма)
Чу! Конские копыта застучали,
Священные ступени зазвучали...
Не полубоги ль позднею порой
Подходят?
Хирон
Верно, лишь глаза открой!
Манто
(пробуждаясь )
Привет тебе! Ты, как всегда, исправен.
Хирон
Твой храм стоит, как прежде, тих и славен?
Манто
А ты все рыщешь неустанно, друг?
Хирон
Ты любишь мир, покой, уединенье;
Мне в странствии крушиться — наслажденье.
Манто
Нет, я сижу, пусть время мчится вкруг.
А этот?
Хирон
Дикой ночи вихрем шумным
Он привлечен сюда. Мечтам безумным
Доверившись, Елены он, бедняк,
Здесь ищет; он добыть Елену хочет!
Об этом он перед тобой хлопочет,
Не ведая, с чего начать и как.
Уж если кто здесь должен полечиться —
Так он!
Манто
Кто к невозможному стремится,
Люблю того.
Хирон уже далеко ускакал.
Войди сюда, смельчак,
И радуйся: вот темный ход, которым
Дойдешь путем надежным ты и скорым
До Персефоны. В полой глубине
Олимпа, вечно скрытая от света,
Там ждет она запретного привета.
Туда водить уж приходилось мне
Орфея. Постарайся ж кончить дело
Удачнее, чем он. За мною, смело!
Уходят в глубину.
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2023
Обратная связь