Алиса в Зазеркалье (Льюис Кэрролл)

Главная → Льюис Кэрролл → Алиса в Зазеркалье

Алиса в Зазеркалье. Льюис Кэрролл

Сказка «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла (1865) с иллюстрациями Джона Тенниела (1872)

Перевод В. А. Азова; стихи в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник, 1924.

Оглавление

Мое дитя с безоблачным челом,
В твоих глазах — мечта и ожиданье...
Проходит жизнь: мы врозь с тобой живем.
Нам никогда не суждено свиданье.
Но все ж с улыбкой дар мой примешь ты:
Волшебной сказки легкие мечты.

Не для меня твой серебристый смех.
Твоей улыбки солнечной сиянье.
Не обо мне среди любимых всех
И грядущих днях твое воспоминанье.
Довольно мне, что нынче ловишь ты
Волшебной сказки легкие мечты.

Ту сказку я сложил в былые дни.
Как лепестки цветов ее я бросил.
В июльский вечер на реке в тени
Ее сложил я в лад ударам весел.
Я слышу плеск их... вижу тот закат,
Хоть годы мне давно забыть велят.

Но слушай же!... Пока суровый зов
Последней вести, с горькою тоскою,
Не оторвет от солнца и цветов,
Печальную, тебя — познав к покою,
Мы — вечно дети: мысль для нас страшна.
Что наконец настанет время сна.

Там, за окном — мороз трещит сильней.
И плачет стон безумной вьюги снежной.
Здесь — в камельке горячий жар углей
И детский мир, уютно безмятежный.
Отдавшись сказке яркой и живой,
Ты не услышишь бури страшный вой.

Пусть легкий вздох в той сказке иногда
И задрожит неуловимо где-то.
О летних днях, ушедших без следа.
О красоте исчезнувшего лета:
Он не смутит дыханьем темноты
Волшебной сказки легкие мечты.

Глава I. Дом в зеркале.

Одно было уж верно: белый котенок был тут не при чем. Это была всецело вина черного котенка. Потому что в течение последней четверти часа белый котенок был занят: старая кошка умывала ему мордочку — и надо сказать, он вел себя при этом довольно хорошо. Так что вы сами видите: белый котенок никак не мог быть замешан в этом преступлении.

Дина мыла своим детям мордочки таким образом: сначала она возьмет бедняжку одной лапой за ухо и придержит ему голову, а другой лапой давай растирать ему все лицо, да еще против шерстки, от носа вверх. Как раз сейчас, как я сказал, она была очень занята с белым котенком. Он лежал смирно и даже пробовал мурлыкать. Конечно, он чувствовал, что все это делается для его же блага.

Но черный котенок кончил свой туалет раньше, и когда Алиса, свернувшись калачиком в большом кресле, наполовину сама с собой разговаривала, наполовину дремала там, — он, черный, затеял большую суету с мотком шерсти, который наматывала Алиса. И он катал его взад и вперед по комнате, пока моток совсем не размотался. И так он и валялся теперь, на коврике перед камином — целое море шерсти. А посередине этого разрушения котенок, как ни в чем не бывало, гонялся за собственным хвостом.

— Ах, ты, гадкая, гадкая киска! — воскликнула Алиса, схватив котенка и поцеловав его, чтобы он понял, что она на него сердится. — Право, Дине не мешало бы научить тебя вести себя приличнее. Ты должна это сделать, Дина. Ты сама знаешь, что должна, — прибавила Алиса, с упреком глядя на старую кошку и говоря таким сердитым голосом, какой только она сумела себе сделать.

Потом она опять взобралась на кресло, взяв с собой котенка и моток, и начала опять наматывать шерсть на бумажку. Но дело у нее шло медленно, потому что она все время разговаривала, то с котенком, то сама с собой. Китти же сидела очень солидно у нее на коленях, притворяясь, будто она следит за тем, как идет наматывание клубка. Иногда она даже протягивала ланку и дотрагивалась до клубка, словно она хотела помочь Алисе: жаль только, что не умеет.

— Ты знаешь, что будет завтра, Китти? — начала Алиса. — Ты бы догадалась, если бы сидела со мной на окошке. Только Дина в это время умывала тебя, так ты не могла. Я смотрела на мальчиков, как они таскали хворост для костра. Для костра надо много хвороста, Китти. Только стало так холодно и такой снег пошел, что им пришлось бросить. Ничего, Китти. Завтра мы пойдем и посмотрим костер.

Тут Алиса обернула шерстяную нитку два или три раза вокруг шеи котенка, просто посмотреть, как это ему идет. Это повело к маленькой схватке, во время которой клубок скатился на пол, и опять целые аршины шерсти распустились.

— Ты знаешь, я так рассердилась, Китти, — продолжала Алиса, когда они опять уселись со всеми удобствами в кресле. — Я так рассердилась, когда увидела, что ты наделала. Я чуть было не открыла окно и не бросила тебя в снег. И ты заслуживаешь такого наказания, гадкая, скверная, маленькая душка моя. Ну, что ты можешь сказать в оправдание? Не перебивай меня. Я перечислю тебе сейчас все твои проступки. Номер первый: ты два раза завизжала, когда Дина тебя мыла сегодня утром. Ты не можешь сказать, что этого не было; я сама слышала. Что ты там говоришь? Она попала тебе лапой в глаз? Все равно, это твоя вина. Не держи глаза открытыми, когда тебя умывают, так ничего и не будет. Пожалуйста, без всяких объяснений. Я прошу слушать меня. Номер второй: ты схватила Снежка за хвост, как раз когда я поставила перед ним блюдечко с молоком. Ах, тебе хотелось пить? Ах, подумайте, ей пить захотелось! А почем ты знаешь, что Снежку не хотелось пить? Ну-с, теперь номер три: ты размотала весь клубок, когда я зазевалась. Это три проступка, Китти, а ты до сих пор не наказана еще ни за один из них. Ты знаешь, я собираю все твои наказания на следующую пятницу, через неделю... А что, если бы папа и мама стали собирать так все мои наказания? Что бы они стали делать со мной в конце года? Им пришлось бы послать меня, вероятно, в тюрьму в день расчета. Или... надо сообразить... Если бы каждое наказание было — остаться без обеда? Значит, в этот несчастный день, в конце года, мне пришлось бы остаться сразу без пятидесяти обедов? Ну, что же. Я бы не очень огорчилась. Лучше остаться сразу без пятидесяти обедов, чем сразу съесть их.

— Слышишь, Китти, как снег ударяет в стекла? Как тихо. Как будто кто-то целует окно снаружи. Должно быть, снег любит деревья и поля, если он их целует так нежно. А потом он окутывает их плотно, плотно белым пледом и, может быть, он говорит им: "Ложитесь спать, милые, пока не вернется лето". А когда они просыпаются летом, Китти, они одеваются во все зеленое и танцуют, когда подует ветер. Ах, это так красиво. — И Алиса опять уронила моток, потому что ей понадобилось всплеснуть на этом месте руками. — И я так хотела бы, чтобы это была правда. Ты видела, какой сонный вид бывает у леса осенью, когда листья становятся коричневыми?

— Китти, ты умеешь играть в шахматы? Ну, не надо смеяться, душечка, я ведь спрашиваю серьезно. Потому что, когда мы недавно играли, ты смотрела, как будто ты понимаешь, а когда я сказала: "Шах", ты замурлыкала. Это был чудный шах, Китти, и я, право, могла выиграть, если бы не этот противный Конь, который врезался вдруг, откуда ни возьмись, в мои фигуры. Китти, душечка, давай играть, как будто...

Я хотел бы иметь возможность рассказать вам хотя бы половину тех вещей, которые говорила Алиса, когда она начинала со своей любимой фразы: "давай играть, как будто"... Не далее, как вчера, у нее вышел еще ДЛИННЫЙ спор с сестрой из-за того, что Алиса сказала: "Давай играть, как будто мы короли и королевы". А ее сестра, которая любит во всем точность, стала доказывать ей, что невозможно им быть королями и королевами, потому что их ведь только двое. Алисе в конце концов пришлось сделать сестре такое предложение: "Так ты будешь одна королева, а я буду все остальные". А раз еще Алиса страх как испугала свою старую няню, закричав ей вдруг прямо в ухо: "Няня, давай играть, как будто я голодная гиена, а ты — кость". Но это отвлекло нас от речи, которую Алиса держала котенку.

— Давай играть, как будто ты Черная Королева, Китти. Ты знаешь, если бы ты села, как следует, и сложила бы так лапки, ты была бы совсем как Черная Королева. Ну-ка, попробуй, душечка!

И Алиса сняла со стола Черную Королеву и поставила ее перед котенком, как образец для подражания. Однако, из этого дела ничего не вышло. Главным образом, — объяснила Алиса, — потому, что котенок не хотел сложить, как следует, лапки. Чтобы наказать его, Алиса подняла его и приткнула к зеркалу, чтобы он мог видеть, какой он глупый.

— Если ты сейчас же не сделаешься хорошей кошечкой, — прибавила Алиса, — я просуну тебя насквозь — в дом с той стороны зеркала. Как это тебе понравится?

— Теперь, если ты только будешь слушать, Китти, и не слишком много болтать, я расскажу тебе все, что я думаю насчет дома за зеркалом. Во-первых, там есть комната. Ты видишь ее через стекло. Это такая же комната, как наша гостиная, только вещи там стоят иначе. Я вижу ее всю, когда становлюсь на стул — всю, кроме кусочка, который как раз за камином. Ах, я так хотела бы увидеть именно этот кусочек. Мне так хочется знать, зажигают они огонь зимою или нет. Этого никак нельзя узнать, ты понимаешь? Только когда камин у нас начинает дымить и дым поднимается по комнате, видно, что и там топят. Но, может быть, они это делают нарочно, чтобы только думали, что у них топится. Книги у них почти как наши книги, только слова у них наоборот. Я знаю это потому, что я раз держала так книгу перед зеркалом, и они тогда тоже поднесли так книгу в своей комнате.

— Ты хотела бы жить в доме за зеркалом, Китти? Вот уж не знаю, давали ли бы они тебе там молоко. Может быть, зеркальное молоко и невкусное. Но слушай, Китти, я тебе сейчас скажу про их корридор. Если широко распахнуть дверь нашей гостиной, можно увидеть корридор в доме за зеркалом. Это совсем как наш корридор, только ведь он не весь виден, и, может быть, дальше он совсем другой. Ах, Китти, как это хорошо было бы, если бы мы могли пройти насквозь в дом за зеркалом. Я уверена, что там должна быть масса красивых вещей. Давай играть, Китти, как будто туда есть какой-нибудь проход, Китти. Давай играть, как будто стекло стало вдруг мягким, как кисея, так что мы можем пройти насквозь. Смотри, оно уже начало превращаться во что-то вроде тумана. Честное слово! Нам будет довольно легко пройти сквозь него.

Алиса очутилась на каминной полке, сама плохо сознавая, как она забралась туда. И действительно, стекло начало плавиться и таять, как блестящий серебряный туман.

Еще через минуту Алиса очутилась по ту сторону зеркала и легко спрыгнула в дом за зеркалом.

Первым делом она посмотрела, топится ли там камни, и она испытала большое удовольствие, когда увидела, что он топится, да еще как — полыхая с той же яркостью, как камин, который она оставила позади себя. "Ну, мне здесь будет так же тепло, как в нашей старой комнате", — подумала Алиса. — "Даже еще теплее, потому что здесь никто не станет прогонять меня от каминной решетки. Вот смешно-то будет, когда сестра увидит меня здесь, за стеклом, а достать-то меня не сможет".

Затем Алиса начала разглядывать комнату и убедилась, что та часть ее, которая видна была ей из ее старой комнаты, мало интересная и совсем обыкновенная. Но зато остальная часть ее совсем иная. Так, например, картины на стене, у камина, казались совсем живыми; даже часы на каминной полке (вы ведь знаете, в зеркало видна только их задняя сторона) приобрели физиономию маленького человечка, и этот человечек ухмыльнулся ей.

"У них здесь не так чисто, как у нас", подумала Алиса, заметив в камине среди пепла несколько пешек. Но через минуту она опустилась с громким восклицанием на четвереньки перед камином и стала разглядывать их. Пешки разгуливали в камине попарно.

— Вот Черный Король и Черная Королева, — сказала Алиса шопотом, чтобы не спугнуть их, — а вот и Белый Король со своей Королевой сидят на краю лопатки. А вот две туры гуляют под ручку... я не думаю, чтобы они меня слышали... — Алиса придвинулась и наклонила голову к самой решетке. И я почти уведена, что они не могут видеть меня. Я чувствую, что я вроде как бы невидимка.

Тут кто-то завизжал на столе позади Алисы, и это заставило ее повернуть голову. Она как раз заметила, как одна из белых пешек побежала по столу и начала лягаться. Алиса следила за ней с большим любопытством. Интересно было, что будет дальше.

— Это голос моего ребенка! — воскликнула Белая Королева, и побежала. Пробегая мимо Белого Короля, она толкнула его с такой силой, что он свалился прямо в камин.

— Моя дорогая Лили, моя деревянная кошечка! — кричала Белая Королева.

И она начала быстро взбираться по каминной решетке.

— Чепуха! — сказал Король, потирая себе нос, который он ушиб во время падения. Он был прав, когда рассердился немножко на Королеву. Он был покрыт пеплом с головы до ног.

Алисе захотелось выручить их. Бедная маленькая Лили орала так, что, казалось, с ней вот-вот родимчик сделается. Алиса быстро схватила Королеву и поставила ее на стол рядом с ее шумливой дочуркой.

Королева вздохнула и села: быстрое путешествие по воздуху чуть не вышибло из нее дух, и в течение минуты или двух она была в состоянии только молча сжимать Лили в своих объятиях. Как только она немного оправилась, она крикнула вниз Королю, сидевшему с надутым видом в пепле: берегитесь извержения вулкана.

— Какого вулкана? — сказал Король, и тревожно посмотрел на огонь, как будто он полагал, что вулкан скорее всего может быть там.

— Ме-ня вы-бро-си-ло, — с трудом вымолвила Королева. — Должно быть, это было внезапное извержение какого-нибудь вулкана... Постарайтесь подняться наверх сами — обыкновенным путем — смотрите, чтобы вас не выбросило тоже.

Алиса долго смотрела, как Король медленно стал взбираться по каминной решетке наверх, перебираясь с прута на прут. Наконец, она сказала:

— Ну, так вам понадобятся целые часы, чтобы добраться до стола. Лучше я вам помогу. Правда?

Но Король не обратил никакого внимания на ее предложение. Очевидно было, что он не видит и не слышит ее.

Алиса осторожно взяла его и подняла на стол медленно, медленно, чтобы у него не захватило дыхание, как у Королевы. Но прежде, чем поставить его на стол, она решила почистить его немножко: он был весь в пепле.

Алиса потом рассказывала, что она в жизни еще не видывала такой физиономии, какую скорчил Король, когда невидимая ему рука подняла его на воздух. Он был слишком изумлен, чтобы закричать, но глаза его и рот начали округляться и расширяться так, что у нее от смеха задрожала рука, и она чуть не уронила бедного Короля на пол.

— Миленький, не делайте таких гримас! — закричала Алиса, совершенно забыв, что Король ее не слышит. Мне так смешно, что я едва удерживаю вас в руке. И не раскрывайте так широко рот: весь пепел попадет вам туда. Ну, вот... теперь вы довольно чистенький.

Она пригладила Королю волосы и поставила его на пол рядом с Королевой.

Король тотчас же повалился плашмя на спину и лежал совершенно неподвижный. Алиса немного испугалась, — что это она тут наделала, — и пошла искать по комнате, не найдется ли где-нибудь вода, чтобы попрыскать на него. Но она не могла найти ничего жидкого, кроме банки с чернилами. Когда она вернулась к столу со своей находкой, она увидела, что Король уже пришел и себя, и они разговаривали с Королевой испуганным шопотом. Так тихо, что Алисе трудно было расслышать.

— Уверяю вас, моя дорогая. Я похолодел до мозга моих костей.

— Ужас, который я испытал в этот момент, — продолжал Король, — я его никогда, никогда не забуду.

— Наверно забудете, — сказала Королева, — если не запишете его в вашу записную книжку.

Алиса с большим любопытством смотрела, как Король вытащил из кармана огромную записную книжку и начал в ней что-то записывать. Внезапная мысль явилась Алисе. Она ухватила кончик его карандаша, который поднимался над его плечом, и начала писать за него.

Бедный Король сидел озадаченный и смущенный и некоторое время молча боролся с самопишущим карандашом. Но с Алисой ему было не справиться. В конце концов, он вздохнул и сказал:

— Дорогая моя! Мне положительно необходим более тонкий карандаш. Я совершенно не в состоянии управлять этим карандашом. Он пишет какие-то вещи, которые я и не думал писать.

— Какие вещи? — сказала Королева и заглянула в книгу, (в которой Алиса написала: Белый Конь съезжает верхом на кочерге. Он очень плохо держит равновесие). И не вижу, чтобы это была запись об ощущениях, испытанных вами.

Недалеко от Алисы лежала на столе книга. Сидя и наблюдая за Белым Королем (потому что она продолжала еще немножко за него беспокоиться и готова была попрыскать его чернилами, если он опять упадет в обморок), Алиса перевернула несколько страниц.

— Это на каком-то языке, которого я не понимаю, — сказала она себе.

ВЕРЛИОКА.

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

Она недоумевала некоторое время, но потом светлая мысль осенила ее:

— Ну, да, конечно! ведь это же зеркальная книга! И если я поднесу ее к зеркалу, все слова опять станут на свое место.

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

— "Милый сын, Верлиоки беги, как огня,
Бойся хватких когтей и зубов!
Бойся птицы Юб-Юб, и послушай меня:
Неукротно свиреп Драколов."

Вынул меч он бурлатный тогда из ножен,
Но дождаться врага все не мог:
И в глубейшую думу свою погружен,
Под ветвями Тум-Тума прилег.

И пока предавался он думам своим,
Верлиока вдруг из лесу — шасть!
Из смотрил его — жар, из дышил его — дым,
И, пыхтя, раздирается пасть.

Раз и два! Раз и два!.. Окровилась трава...
Он пронзил Верлиоку мечем.
Тот лежит не живой... А с его головой,
Скоропясь, полетел он скачем!

— "Сын, ты зло погубил, Верлиоку убил!
Обними меня — подвиг свершен.
Мой Блестянчик, хвала!.. Урла-лан! Курла-ла!"..
Зауракал на радости он...

Было супно... Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

— Это довольно мило, — сказала Алиса, когда она прочла эту поэму, — но ее трудно понять (вы видите, она не хотела сознаться даже себе самой, что она не поняла из нее ни одного словечка). — Она наполняет мне голову мыслями, только я не могу разобрать, в чем дело. Во всяком случае, кто-то здесь кого-то убил. Это-то во всяком случае ясно.

— Но чего же это я расселась! — подумала Алиса, и вскочила. Если я не буду торопиться, я не успею осмотреть весь этот дом. Мне придется идти назад за зеркало, не увидав остального. Посмотрим сначала, что здесь за сад.

Алиса быстро выбежала из комнаты и побежала вниз по лестнице... собственно не побежала: это было новое такое изобретение, чтобы очутиться сразу внизу лестницы быстро и удобно. Она только положила руку на перила и легко слетела вниз, не касаясь ногами ступенек; потом она пролетела так через прихожую и также вылетела бы прямехонько в дверь, если бы она не взялась за косяк. У нее немножко закружилась голова от этого полета и она даже была рада начать опять двигаться обыкновенным образом.

Алиса в Зазеркалье 2 стр. →
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Всего 12 страниц